"Виктор Пелевин. Верволки средней полосы" - читать интересную книгу автора

смысл вопроса, но и некоторую молодежную развязность, которую Лена
ухитрилась придать своему вою.
- Здорово, - хотел он ответить, а вместо этого издал короткий лающий
звук. Но этот звук и был тем, что он собирался сказать. Лена улеглась на
траву и положила морду между лапами.
- Отдохни, - провыла она, - сейчас будем долго бежать.
Саша не хотел отдыхать. Он чувствовал себя переполненным силой -
хотелось что-то сделать, подпрыгнуть или разорвать кого-нибудь в клочья. Он
поглядел по сторонам - метрах в трех справа по траве катался милиционер, на
глазах обрастая шерстью прямо поверх кителя; из штанов у него - быстро, как
травинка в учебном фильме по биологии, - рос толстый плешивый хвост.
На поляне теперь стояла волчья стая, и только женщина в бусах,
разносившая эликсир, оставалась человеком. Она с некоторой, как показалось
Саше, опаской обошла двух матерых волков - одного из них Саша узнал, это был
полковник, - и залезла в машину.
Саша повернулся к Лене.
- А она что, - спросил он, - не из наших?
- Нет, - ответила Лена, - она нам помогает. Сама она коброй
перекидывается. Только сейчас для нее холодно. Она в Среднюю Азию ездит.
Саша сел на задние лапы. Он различал тысячи пронизывающих воздух
запахов. Это было похоже на второе зрение - например, Саша сразу же
почувствовал свой рюкзак, стоящий за довольно далеким деревом, почувствовал
сидящую в машине женщину, след недавно пробежавшего по краю поляны суслика и
многое другое: солидный мужественный запах пожилых волков и нежную волну
запаха Лены - это был, наверно, самый свежий и юный оттенок всей
невообразимо широкой полосы вариантов запаха псины.
Похожее изменение произошло со звуками: теперь они были гораздо
осмысленней, и их количество удвоилось - можно выделить скрип ветки под
ветром в ста метрах от поляны, потом стрекотание сверчка совсем в другой
стороне и следить за колебаниями этих звуков одновременно, без всякого
раздвоения.
Главная метаморфоза, которую отметил Саша, касалась самоосознания. На
человеческом языке это очень трудно выразить, и Саша стал лаять, визжать и
скулить про себя, так же, как раньше думал словами. Изменение в
самоосознании касалось смысла жизни. Люди, отметил Саша, способны об этом
только говорить, а вот ощутить смысл жизни так же, как ветер или холод, они
не могут. А у Саши такая возможность появилась, и смысл жизни чувствовался
непрерывно и отчетливо как некоторое вечное свойство мира, наглухо скрытое
от человека, и в этом было главное очарование нынешнего состояния Саши. Как
только он понял это, он понял и то, что вряд ли по сваей воле вернется в
свое прошлое естество, - жизнь без этого чувства казалась длинным
болезненным сном, неинтересным и мутным, какие снится при гриппе.
- Готовы? - пролаял из центра поляны бывший полковник. Саша понял.
- Да! Готовы! - отозвались десятки глоток.
- Сейчас... Пару минут, - прохрипел кто-то сзади. Саша попытался
повернуть морду так, чтобы взглянуть назад, но это ему не удалось.
Оказалось, что шея очень плохо гнется - надо поворачиваться всем телом, а
это неудобно. Сбоку подошла Лена и ткнула холодным носом в Сашин бок.
Очевидно, она догадалась о его неудобстве, потому что тихонько проскулила
ему в ухо: