"Виктор Пелевин. Верволки средней полосы" - читать интересную книгу автора

После некоторого колебания Саша решился, вышел из-за дерева и пошел к
желто-красному пятну костра. Шел, покачиваясь, и не понимал, почему, а глаза
были прикованы к огню.
Когда он появился на поляне, разговоры смолкли. Все обернулись и
глядели на него, сомнамбулически пересекающего пустое пространство между
кромкой леса и костром.
- Стой, - сказал кто-то.
Саша шел вперед, не останавливаясь. К нему подбежали, и несколько
сильных мужских рук схватили его.
- Ты что здесь делаешь? - спросил тот же голос.
- Зов услышал, - мрачно ответил Саша, глядя в землю.
- А, зов... - раздались голоса.
Сашу сразу же отпустили, вокруг засмеялись, и кто-то сказал:
- Новенький.
Саше протянули бутерброд с сыром и стаканчик тархуна, после чего он
оказался немедленно забыт - все вернулись к прерванным разговорам. Саша
подошел к костру и вдруг вспомнил о своем рюкзаке. "Черт с ним", - решил он
и занялся бутербродом.
Подошла девочка в спортивном костюме.
- Я - Лена, - сказала она, показав на себя большим пальцем. - Молодец.
Все сделал, как надо. Саша огляделся.
- Слушай, - сказал он, - что здесь происходит? Лена нагнулась, подняла
обломок толстой ветки и бросила его в костер.
- Погоди, узнаешь, - пообещала она, помахала мизинчиком - совершенно
китайский получился жест, и отошла к группе, стоявшей у пня.
Сзади Сашу дернули за рукав. Он обернулся и на миг обомлел - перед ним
стоял декан его факультета. Впрочем, декан только на работе декан, а вечером
и ночью - человек и может ездить куда угодно.
- Слышь, новенький, - сказал декан, явно не узнав Сашу, - заполни-ка...
В Сашину руку легли разграфленный лист бумаги и ручка. Костер освещал
скуластое лицо профессора и лист: это оказалась обычная анкета. Саша присел
на корточки и на колене кое-как стал вписывать ответы - где родился, когда,
зачем и так далее. Декан ждал, иногда нюхая воздух и заглядывая Саше через
плечо. Когда последняя строчка была дописана, декан вырвал у него ручку и
листок, оскаленно улыбнулся и, подпрыгивая от нетерпения, побежал к своей
машине, на капоте которой лежала открытая папка.
Поднявшись, Саша заметил, что, пока он заполнял анкету, у костра
произошла заметная перемена. Раньше собравшиеся были похожи, если не считать
мелких несообразностей, на обычных туристов. Сейчас - нет. Разговоры
продолжались, но голоса стали лающими, а движения и жесты - плавными и
ловкими. Мужчина в костюме отошел от костра и с профессиональной легкостью
кувыркался в траве, другой замер, как журавль, на одной ноге и глядел вверх,
а милиционер, видный сквозь языки огня, стоял на четвереньках у края поляны
и, как перископом, водил головой. Саша почувствовал звон в ушах и сухость во
рту. Все это находилось в несомненной, хоть и неясной связи с музыкой; ее
темп нарастал, трубы хрипели тревожно, предвещая новую и необычную тему.
Постепенно музыка убыстрилась до невозможности, воздух стал густым и
горячим. Саша подумал, что еще одна такая минута, и он умрет. Трубы смолкли
на резкой ноте воющим ударом гонга.
- Эликсир, - заговорили вокруг, - быстрее эликсир! Пора. Старая худая