"В.Пелевин "Generation П"" - читать интересную книгу автора

светящегося нематериального тела, которое обретают некоторые продвинутые
мистики. А люди - просто вспомогательная форма жизни, которую мухомор
использует для достижения своей высшей цели, подобно тому как люди
используют плесень для приготовления сыра. Татарский поднял глаза на
оранжевые стрелы заката, и поток его мыслей прервался.
- Слушай, - через несколько минут нарушил тишину Гиреев, - я о Леше
Чикунове опять вспомнил. Жалко его, правда?
- Правда, - отозвался Татарский.
- Как это странно - он умер, а мы живем... Только я подозреваю, что
каждый раз, когда мы ложимся спать, мы точно так же умираем. И солнце
уходит навсегда, и заканчивается вся история. А потом небытие надоедает
само себе, и мы просыпаемся. И мир возникает снова.
- Как это небытие может надоесть само себе?
- Когда ты просыпаешься, ты каждый раз заново появляешься из
ниоткуда. И все остальное точно так же. А смерть - это замена знакомого
утреннего пробуждения чем-то другим, о чем совершенно невозможно думать.
У нас нет для этого инструмента, потому что наш ум и мир - одно и то же.
Татарский попытался понять, что это значит, и заметил, что думать
стало сложно и даже опасно, потому что его мысли обрели такую свободу и
силу, что он больше не мог их контролировать. Ответ сразу же появился
перед ним в виде трехмерной геометрической фигуры. Татарский увидел свой
ум - это была ярко-белая сфера, похожая на солнце, но абсолютно
спокойная и неподвижная. Из центра сферы к ее границе тянулись темные
скрученные ниточки-волоконца. Татарский понял, что это и есть его пять
чувств. Волоконце чуть потолще было зрением, потоньше - слухом, а
остальные были почти невидимы. Вокруг этих неподвижных волокон плясала
извивающаяся спираль, похожая на нить электрической лампы, которая то
совпадала на миг с одним из них, то завивалась сама вокруг себя
светящимся клубком вроде того, что оставляет в темноте огонек быстро
вращаемой сигареты. Это была мысль, которой был занят его ум.
"Значит, никакой смерти нет, - с радостью подумал Татарский. -
Почему? Да потому, что ниточки исчезают, но шарик-то остается!"
То, что ему удалось сформулировать ответ на вопрос, терзавший
человечество последние несколько тысяч лет, в таких простых и всякому
понятных терминах, наполнило его счастьем. Ему захотелось поделиться
своим открытием с Гиреевым, и он, взяв его за плечо, попытался
произнести последнюю фразу вслух. Но его рот произнес что-то другое,
бессмысленное - все слоги, из которых состояли слова, сохранились, но
оказались хаотически перемешанными. Татарский подумал, что ему надо
выпить воды, и сказал испуганно глядящему на него Гирееву:
- Мне бы хопить вотелось поды!
Гиреев явно не понимал, что происходит. Но было ясно, что
происходящее ему не нравится.
- Мне бы похить дытелось вохо! - кротко повторил Татарский и
попытался улыбнуться.
Ему очень хотелось, чтобы Гиреев улыбнулся в ответ. Но Гиреев повел
себя странно - встав с места, он попятился от Татарского, и тот понял,
что означает выражение "проступивший на лице ужас". Этот самый ужас
явственно отпечатался на лице его друга. Сделав несколько неуверенных
шагов назад, Гиреев повернулся и побежал. Это оскорбило Татарского до