"Виктор Пелевин. Реконструктор" - читать интересную книгу автора

иногда заметно что-то вроде тяжелых шагов, безжизненных перемещений и
эволюций истории, которая здесь - на периферии взгляда - предстает в своем
настоящем виде: бабы в платке, бессмысленно несущей плоское брюхо над
ровным вечерним полем, топчущей цветы и идущей никуда.
Давно известно, что нет никаких книг - есть только история их
написания. Получив доступ к наконец рассекреченным архивам, Стецюк кинулся
не к видеозаписям знаменитых икорных оргий в министерстве культуры; когда
дорвавшиеся исследователи, высунув языки, наблюдали танцы нагих
функционеров, он разбирал секретнейшие отчеты минского радиозавода.
Почему в 1928 году была засекречена, и не просто засекречена, а
получила литеру "А-прим" техническая документация на изготовление стальной
трубки длиной в метр и диаметром чуть меньше сантиметра? Почему после
изготовления этой трубки дирекция, рабочие и весь остальной персонал
завода были расстреляны, а сам завод взорван? Только идиот может задаться
сейчас такими вопросами. Но именно здесь Стецюк набрел на открытие,
приведшее к появлению его книги.
В минских бумагах была ссылка на архивные документы группы "У-17-Б".
В каталоге они не значились. В секретном каталоге тоже. Но Стецюку удалось
выяснить, что архив "У-17-Б" в 1951 году был вывезен в город Николаев и
уничтожен; те, кто занимался его ликвидацией, расстреляны; те, кто
расстреливал - тоже, и так - около восьмидесяти раз до некоего полковника
Савина, который лично убил двух предпоследних расстрельщиков в тамбуре
ленинградской электрички в мае 1960 года.
Стецюку повезло: ему удалось найти правнука полковника Савина,
живущего на одной из подмосковных маковых плантаций в древней даче,
помнящей еще первых космонавтов. Дальше - одно из тех совпадений, которые
бывают только в плохих романах и в жизни: на чердаке дачи был найден
дневник полковника Савина, частично разодранный на самокрутки во время
третъей гражданской, частично сгнивший, но давший импульс дальнейшим
поискам.
Среди интимных излияний полковника-особиста неожиданно появляются
злорадные нотки - полковник знает нечто такое, что переполняет его
самодовольством мелкой сошки, разнюхавшей государственную тайну. Стецюк
узнает, в чем дело: архив "У-17-Б" не уничтожен. Чрезмерная секретность
операции привела с полному провалу. Возникла, как это часто бывает,
бюрократическая путаница, и первая группа - та, которая должна была сжечь
архив, оказалась расстрелянной раньше, чем успела это сделать; во время
расстрела убиваемые кричали, что архив еще цел, но те, кто расстреливал
их, предпочли выполнить свое задание и уже после сообщить об услышанном по
инстанции. Однако сообщать не пришлось: они тоже были убиты. Голоса
умирающих передавали убийцам эту тайну под грохот пистолетных и автоматных
выстрелов несколько лет, по цепочке, как некую эзотерическую истину; до
полковника Савина, разрядившего свой "макаров" в животы двух
непримечательных граждан в кепках в электричке под Петродворцом, дошла
уже, в сущности, легенда.
Это было последнее задание полковника, он был обижен скудной пенсией
и предпочел молчать, чиня свою "Волгу", - молчать до смерти. В 1961 году
он утонул...
Из дневника Стецюк узнал, что грузовик с архивом, по словам двух
последних мертвецов, таи и остался в Николаеве по адресу: тупик Победы,