"Екатерина Пекур. Предатели Мира ("Песня бриза" #2) " - читать интересную книгу автора

видимых причин для нее не было. Внезапная мания преследования отступила так
же скоро, как и пришла. Но выходить теперь было бы глупо. Тень. Что это со
мной? Гость как ни в чем ни бывало шагал следом за Тайком, не выдавая ни
волнения, ни удивления, ни уж, тем более, какого-нибудь преступного
вороватого зырканья по сторонам (каковое могло бы навести меня на объективно
подкрепленные злые мысли). Разве что продолжала сквозить в его походке
гордость от классового превосходства. Ну да сейчас Горранн и Суррис ему рога
обломают...
Я постояла у двери еще немного и нахмурилась. Вот именно. Почему это
чужак не был удивлен Тер-Карелом, местечком столь необычным, что оно нередко
отнимало дар речи у новичков? Да тут лишь оглянись - никакого сходства с
Миром! Я в очередной раз тоже оглянулась, бросив взгляд на несколько улочек,
образованых рядами самодельных домов, умерших от старости мобилей,
заборчиками вокруг небольших огородов, под нестерпимым блеском древних
солнечных панелей.
Конечно, я просто мастер накручивать себя. В последнее время моя
интуиция явно давала сбои. Например, вынуждая придумывать какие-то глупости
про Мара в то время, как парень, судя по всему, решил на мне жениться. Всему
должно быть какое-то благополучное, мирное объяснение. Оно всегда есть. Три
четвертых аллонговской крови в моих жилах существовали в мире, напрочь
лишенном хупарских страшилок.
Подумав, я двинулась в гости к мулатке напротив. Мне срочно требовалось
с кем-то поговорить и привести свои мысли в порядок.
Лавинья была женщиной немногословной и горячей. Она как раз штопала
носки кому-то из своих мужиков, когда я вошла с новостью о приехавшем.
- Чужак? Не Бледная Немочь?
Бледной Немочью у нас (по хупарскому обычаю всем давать прозвища)
прозывали настоящего хозяина грузовичка, того самого торговца.
- То-то я гляжу, с какой Тени его принесло..? так, значит, и не его
вовсе? А кого?
- Не знаю. Тип какой-то. Одет просто. По разговору - вроде продавать
что-то хотел. Тайк его к Горранну повел, уж разберутся, - предположила я.
Лавинья мрачно фыркнула, закусывая нитку.
- Ножницы подай. Ага, как же. Горранн разберется. Напьются пива и все
друзьями станут, а нам опять всучат какое-нибудь старье. Мужики они все
такие. А как опасность серьезная - девять из десяти только и подумают, как
зад свой уберечь, да чужим задом зад свой прикрыть, - впрочем, в голосе
Лавиньи не было агрессии или озлобления - скорее уж, ирония.
- Ну уж и все, - улыбнулась я.
- Молодая ты еще. Я знаю. Хотя мой вон - тоже не Боги весть какой... но
ведь не струсил когда-то... Пошел со мной на край Мира, и любит до сих
пор, - в голосе сороколетней женщины мелькнуло неприкрытое тепло, - Хоть и
ссоримся порой, но так ведь жизнь - не один сахар..? А он, стервец, всегда
знает, что делать, чтоб я гнев на милость сменила. Женщина, она ведь отчего
бранится? - философствовала Лавинья, - Когда хочет узнать, достоин ли ее
мужик или нет. Спасует - не достоин. Силу, любовь и выдержку не проявит. Кто
женского гнева боится, перед врагом точно не устоит. А как рядом с таким
детей растить? Женщин не защитит, мальчишек к порядку не приучит. Бросать
такого надо - и вся недолга!
Прямолинейная хупарская мудрость Лавиньи была бы неприменима для