"Екатерина Пекур. Предатели Мира ("Песня бриза" #2) " - читать интересную книгу автора

намокло. Лучше б его убили.
- Простите, - прошептал он, с трудом открывая глаза. Присев на
корточки, окладистый, подвижный человек смотрел на него с едва уловимой
иронией, любопытством, и даже, возможно, с сочувствием.
- Карун, быть может, вам нужен врач?
- Я в порядке, спасибо, - хрипло произнес он, касанием ладони
останавливая провисающее, дрожащее левое веко. Глубоко вздохнув, встал.
- Вы свободны.
Кивок. Коридор. Неважно, как они не него смотрят. Они знают. Спецоперу
третьего во втором. Следователем третьего ранга. С разбитой рожей и
волочащий ногу. Плевать. Это лучше, чем оказаться мертвым подонком. Или
просто - подонком. Тень.
Он закрыл за собой дверь кабинета и осел на стуле. Стандартное
помещение. Ничего лишнего, ничего нового. Могло быть и хуже. Пока они играют
по его правилам... В его партию. Просто бьют при этом очень сильно. Но так и
должно быть. Остается "мелочь" - не потерять от этих ударов остатки разума и
воли. Но это реально примерно как восемьдесят три из ста. Реально, что его
сломают. И примерно девяносто из ста - что вся его затея впустую. Но не
сотня из ста. Он собирался драться за свои десять процентов.
В пакете на столе, как и предполагалось, обнаружились новые документы,
личная карточка, две папки со вводной, пачка сигарет и стандартный
десятизарядный "треккед".
Две дешевые покупки, на которые придется купиться. Табельный пистолет
Комитета и сигареты.
Отложив пистолет вправо, он разобрал бумаги. Курить хотелось достаточно
сильно, и бросать прямо сейчас было глупо. Чего это он прячется, да? Ладно.
Как и со сном в обнимку с подушкой - пока дрожь простится. А потом можно
бросить. Через пару месяцев. НИчего им видеть, как быстро - или медленно -
он слетает с катушек. Откинувшись на жестком стуле (боль была постоянной, не
сильнее и не слабее, так что он приказал себе забыть о ней), он взял зубами
из пачки сигарету и медленно чиркнул спичкой. Может, пока и не бросать.
Такая привычная поза для раздумий. Но придется. По тому, как человек
прикуривает, про него можно книгу написать.
Ему вернули оружие. Закономерно полагали, что, если он решит уйти, то
отсутствие чего-то огнестрельного его не остановит? Он умел убить любым
предметом. Но опасный шаг. А вдруг он и впрямь решит это сделать сейчас. И
что они будут делать? Ха-ха. Его даже обуяло короткое веселое желание так и
сделать.
Но это будет... равносильно сдаче в плен. Причем мертвым, то есть без
права на ответный шаг. А все это затеяно не с той целью. А именно с целью
выжить - и спасти положение, на вид абсолютно пропащее. Умереть он мог... и
так. До этого. Или даже после - когда в госпиталь пришел следователь с
вопросом, почему его рапорт так и остался недописан, и что он делал на улице
Пин. Он уже тогда мог умереть. Или получить все. Нет, он еще не был готов
про это думать. Позже.
Они уверены, что он не покончит с собой. Почему? Надеются, что у него
есть повод жить, да? Или повод заняться какой-нибудь антиобщественной
деятельностью..? Не для этого ли его сунули во второй? От третьего
подальше... Или просто верят записям в личном деле - что он душой и телом
собственность КСН, коэффициент интеллекта 593, отличник Высшей Школы,