"Яцек Пекара. В глазах Бога" - читать интересную книгу автора

металлического привкуса, обычно свидетельствующего о том, что оно не
вылеживалось в надлежащей бочке, или виноградник не получал достаточно
солнечного света. Я вовсе не был ценителем вин, но любил время от времени
выпить хорошего напитка. Тем более, что в жизни у меня было чересчур много
случаев для распития скверного пойла.
Лонна вздохнула, встала и потянула за шелковый шнурок, висящий возле
двери. Через минуту в комнату ввалился Гритта. Как всегда с выражением
преданности и внимания на лице.
- Скажи господину Маддердину, что ты видел на пристани, - приказала она
вымученным тоном.
- В смысле, тогда? - уточнил Гритта, и Лонна кивнула головой.
Я слушал несколько сбивчивый рассказ Гритты и мысленно прикидывал.
Богобоязненный Бульсани купил шесть молодых и красивых девиц с юга, после
чего приказал поместить их на баржу в гавани. Маленькую баржу, с командой в
несколько человек. Гритта не видел лиц этих людей, только слышал, что к
одному из них Бульсани обратился как "отец". К кому бы это прелат мог
обращаться аж с таким почтением? Но не это было самым удивительным. Самым
удивительным был тот факт, что на одеянии этого человека Гритта разглядел в
слабом блеске принесенного фонаря вышитую пурпурную змею. Гритта не имел
понятия, что означает этот символ. Я имел. Лонна тоже и именно поэтому так
боялась. Пурпурной змеей означался старый и чудаковатый кардинал Ингус
Белдария, живущий в мрачной усадьбе в каких-нибудь двадцати милях от
Хез-хезрона. Кардинал славился поразительными наклонностями, и его выходки
даже близкие к нему иерархи Церкви оценивали как "достойные сожаления". А
правда состояла в том, что Белдария был извращенцем и мучителем. Даже в наши
дикие времена трудно встретить кого-то столь же порочного. Говорили, что он
принимал ванны из крови некрещеных детей, в подземельях собрал удивительную
коллекцию чрезвычайно интересных орудий, а когда его прихватывали приступы
мигрени (что случалось чересчур часто), его боль облегчали только стоны
пытаемых. При всем при этом, кардинал был милейшим старичком, с седой,
трясущейся бородкой и голубыми, как выцветший василек, слегка навыкате
глазами. Я имел честь поцеловать некогда ему руку во время общей аудиенции
(много лет тому назад, когда он еще вел приемы) и запомнил его
доброжелательную улыбку. Некоторые утверждали, что кардинала хранит
необычайно могущественный ангел-хранитель со вкусами, как у его подопечного.
Но, как вы наверняка догадываетесь, мне бы никогда даже не пришло в голову
спрашивать о подобных вещах моего ангела-хранителя. В любом случае, если
Бульсани служил кардиналу Бельдария, с тем же успехом я мог вернуться к
достопочтенному Хильгферарфу и сообщить ему грустную новость о том, что его
деньги пропали раз и навсегда. Тем самым, я сохранил бы чистую совесть,
задаток в кармане и время, а также деньги на поиск этих проклятых еретиков,
чего требовал от меня Его Преосвященство епископ Хез-хезрона. Я поблагодарил
Гритту за рассказ, не дав понять, - даже бровью не повел, - что именно я из
него умозаключил. Я снова остался наедине с Лонной и вновь осушил до дна
бокал. Я редко напивался, и уж точно не мог напиться именно сегодня.
Впрочем, этого можно было не опасаться, от такого слабого винца у меня бы
даже голова не закружилась.
- Спасибо, Лонна, - сказал я. - Не пожалеешь об этом.
- Уже жалею, - хмыкнула она. - Я всегда мечтала о спокойной жизни,
Мордимер. Об изысканной клиентуре, красивом доме и веселых девочках. А что