"Яцек Пекара. Танец Черных мантий" - читать интересную книгу автора

Не думаю, что спасение жизни глупой девки (нужно быть глупой, чтобы
попытаться обобрать инквизитора, даже если он пьян) зачлось бы на Божьем
Суде, где все грехи будут взвешены и сосчитаны. Но я подумал, что плохое бы
мнение создалось о так превозносимых в Кобрице инквизиторах, если бы один из
них оставил после себя подарочек в виде трупа зарезанной девушки. Мы были
героями этого городка, дети мои, а герои не убивают девок в пьяном угаре. И
поверьте мне, только это - защита доброго имени Святой Службы, заботило меня
в данной ситуации.
Утренний скандал, впрочем, нашел свое завершение пополудни, когда
Тадеуш Вагнер проскользнул в мою комнату, где я уже в одиночестве отдыхал
после попойки и постельной борьбы.
- Не украла его, - пробормотал он.
- Что?
- Упал мне под кровать, мать, даже не знаю когда, - сказал он. -
Кошель, значит. Наверное, когда я раздевался или что... Утром нашел...
Знаешь, Мордимер, если бы не ты, я бы убил невинную девушку!
- Мой дорогой, - сказал я, удивленный его угрызениями совести, - я
остановил тебя только потому, что считал: две девушки займутся тобой лучше,
чем одна. Если бы какая-то шлюха покусилась на мои деньги, сам бы ее
прирезал. Подумай только, дружище, кого может интересовать жизнь девки? Ты
явил великое благоразумие и милосердие, простив ей вину.
- Так думаешь? - он посмотрел на меня.
- Конечно, я так думаю, Тадеуш. У молодого инквизитора должен быть
пример для подражания. И я радуюсь, что смог встретить именно тебя...
На какой-то момент я подумал, не переборщил ли. Вагнер, однако,
проглотил комплимент как молодой баклан рыбку.
- Льстишь мне, Мордимер, - сказал он, и на его лице появилась искренняя
улыбка.
- Я слишком прямолинеен, чтобы льстить, - вздохнул я. - Временами
думаю, что хотел бы когда-нибудь научиться тому, о чем говорит поэт:
"Любезности возносят взаимно и фальшиво, сказать где можно прямо, вывернут
непросто..."[11].
- Гейнц Риттер? - он прервал меня.
- Знаешь его поэзию?
- Конечно, - ответил Вагнер. - "Паршивцы, тараторят, млеют
мотыльками", - продолжил он.
- "На них смотрю, вид сделав, что смежил веки в крепкой дреме. Так
днями я в пьесе играю", - закончил я.
С минуту я боялся, а не зашел ли слишком далеко с иронией. Но нет.
Тадеуш Вагнер искренне рассмеялся.
- Я пил однажды с Риттером. Свой мужик, скажу я тебе. Я три дня не
просыхал. Он покинул меня лишь тогда, когда я спустил все деньги. - Судя по
тону моего приятеля, он решительно не злился на Риттера за то, что их дружба
угасла вместе с исчезновением последнего дуката. Это означало, что драматург
оказался действительно веселым собутыльником.


* * *

Генрих Поммел внимательно выслушал доклад, а затем велел нам взяться за