"Яцек Пекара. Танец Черных мантий" - читать интересную книгу автора

вновь поднялся. Вагнер рукоплескал мне с несколько зловредной усмешкой.
- Скромность, равная только великой отваге и большому сердцу! - с
пафосом воскликнул бургомистр, перекрикивая овации.
- За Кобриц! - я поднял бокал, ибо хотелось, наконец, выпить, а не
обмениваться любезностями, да состязаться в речах.
- За Кобриц, за Кобриц, - подхватили все, а потом равно за
инквизиторов, за Службу...
Было это, и правда, приятно, поскольку, поверьте, редко случается,
чтобы так искренне и радостно пили за здоровье инквизиторов. Мы, служители
Святой Службы, люди достаточно умудренные, чтобы не надеяться, будто все нас
будут любить и понимать. Но временами даже в наших удрученных сердцах
рождается чаяние, дабы те, кому мы отдаем столько любви, ответили
взаимностью. К сожалению, обычно семьи еретиков или колдуний старались явно
или тайно проклясть инквизиторов. Вместо радости, что святое пламя костра
очистит грешные души их близких, а пронзительная мука, которую испытают,
позволит им через столетия, проведенные в чистилище, узреть, наконец, полный
хвалы лик Господа. А ведь без нашей любви и помощи были бы прокляты на века!
Увы, люди обычно не понимали, что злом является не хирург, но сгнившая
ткань, которую этот же хирург вырезает ланцетом.


* * *

У мужчины, который подошел ко мне, были седые, редкие волосы,
ястребиный нос и маленькие, близко посаженные глаза. Одетый в черный кафтан
с рукавами-буфами[6], он напоминал старую, печальную птицу, которая вот-вот
начнет искать у себя в крыльях. Но от острого взора вашего покорного слуги
не могло укрыться то, что на пальцах этого человека красовались перстни с
драгоценными камнями, а бархатная, вышитая золотом накидка, должно быть,
стоила, по меньшей мере, столько же, сколько неплохая кляченка.
- Магистр Маддердин, позвольте на словечко? - Я ожидал голоса
скрипучего или писклявого, ибо такой подходил бы к его физиономии, между
тем, голос у мужчины оказался спокойным, низким, с приятным тембром.
- К вашим услугам, - ответил я, вставая из-за стола.
Вагнер с двумя советниками как раз распевал песенку авторства
несравненного трубадура Педро Златоуста. Как всегда, она была, по меньшей
мере, неприличной, и присутствовавшие в зале дамы притворялись, что ничего
не слышат. Что было непросто, учитывая то, как громко Вагнер выкрикивал
отдельные строфы. Во всяком случае, он настолько был увлечен пением, что
даже не заметил, что ухожу. Мы приостановились в прихожей.
- Меня зовут Матиас Клингбайл[7], господин Маддердин, и я торговец
шелками из Регенвалде, - начал мой новый знакомый.
- День пути от Равенсбурга, не так ли? - я прервал его.
- Может, полтора, - пробормотал он.
- Чем могу вам служить?
- "У ней тело, как снег бело, дрожала, когда палку кидал я", - пение
Вагнера пробилось через шум и у меня создалось впечатление, что автором этой
песни был уже не Педро.
Однако мы не услышали продолжения. Я глянул за дверь и увидел, что мой
собрат в минуту слабости, как подобает, встал из-за стола (чтобы не смущать