"Яцек Пекара. Танец Черных мантий" - читать интересную книгу автора

румянец, а на лбу выступил пот.
- Что с ним? - бросил он.
- Если умрет, то умрет, а если выживет, то жить будет, - я припомнил
шутку, когда-то услышанную от студиозов лекарской школы. Хотя - Воистину! -
мне было не до смеха, потому что мои полторы тысячи крон как раз валялись и
подыхали.
- Я вызову лекаря с Равенсбурга, - пообещал побледневший Фрагенштайн. -
Сейчас велю послать за ним.
- А что там, милостивый государь, с молодым? - стражник робким, тихим
голосом спросил об участи дружка.
- Упал с лестницы, - холодно сообщил Гриффо. - Да так неудачно, что
разбил себе череп.
Мужчина громко сглотнул слюну, а я подумал, что быть подчиненным
Фрагенстайна, это действительно нелегкий кусок хлеба. Не то чтобы я не
осуждал неоправданно жестокого поведения стражника, но безжалостность
действий Гриффо меня, однако, мягко говоря, поразила. Кроме того, было
видно, насколько сильные позиции он занимал в городе, если мог позволить
себе безнаказанно убить человека. И это не первого попавшегося нищего или
бродягу, а городского стражника при исполнении.
В тюрьме не было лазарета. Я подумал, что мы, инквизиторы, обычно лучше
заботимся о задержанных. Но, ведь, часто все сводится к тому, чтобы
заботливо их выходить - с мыслью об очередных допросах. Смерть обвиняемого
вследствие пыток или плохого обращения была признаком некомпетентности.
Во-первых, тогда закрывался доступ к сведениям, которые он мог бы нам дать,
а, во-вторых, дело инквизиторов состояло, все-таки, не в замучивании
допрашиваемого, а в предоставлении ему шанса на спасение и очищение разума
от грязи ереси. Верьте мне, я сам видел многих приговоренных, которые со
слезами на глазах благодарили инквизиторов за то, что позволили им сохранить
надежду на вечную жизнь у небесного алтаря Господа. А цена пронизывающей
боли пыток и огненной купели в пламени костра казалась им более чем
уместной.
В случае Клингбайла, однако, речь о пытках не шла. Этот человек был
истощенным, ослабевшим, больным и полыхающим жаром. Для него нашли маленькую
клетушку с лежанкой, и я велел стражникам принести ведро теплой воды, бинты
и позвать лекаря (поскольку не хотел терять время, ожидая вызванного Гриффо
врача, который мог добраться не ранее, чем через два дня). Прежде чем доктор
успел появиться, я обмыл лицо Захария. И то, что я увидел под коркой грязи,
мне крайне не понравилось.
Лекарь, как каждый лекарь, был самонадеянным и убежденным в собственной
непогрешимости. Кроме того, стражники вытащили его с какой-то попойки,
поэтому от него явственно отдавало вином.
- Этому человеку ничего не поможет, - заявил он авторитетным тоном,
едва взглянув на лицо Клингбайла.
- Не думаю, - произнес я.
- И кто же вы, чтобы не думать? - он иронически выделил произнесенные
мною слова.
- Всего-навсего простой инквизитор, - ответил я. - Но меня учили
основам анатомии человеческого тела, хотя, наверное, я здесь не ровня
просвещенным докторам.
Лекарь побледнел. И сдалось мне, столь же мгновенно протрезвел.