"Морган Скотт Пек. Непроторенная Дорога " - читать интересную книгу автора

отказам - не ездить вовсе.
Как ни странно, но большинство людей избирают именно эту альтернативу -
не продолжать путешествие своей жизни, остановиться где-нибудь недалеко -
только ради того, чтобы не терять самих себя, не испытывать боли отречения.
Если вам это не кажется странным, то лишь потому, что вы не понимаете
глубины связанной с этим боли. В большинстве случаев отречение - самое
болезненное из всех человеческих переживаний. До сих пор я говорил о
незначительных отречениях - об отречении от скорости, от удовольствия дать
волю гневу, говорил о безопасности сдержанного гнева, об удобстве почтовых
открыток с двумя словами благодарности. Но я должен сказать и об отречении
от личных особенностей - давно устоявшихся привычек поведения, идеологии,
даже от образа жизни в целом. Необходимость таких больших отречений
возникает в том случае, если человек отваживается на далекое жизненное
путешествие.
Недавно я решил провести немного свободного времени вечером с моей
четырнадцатилетней дочерью, полагая, что это укрепит наши отношения, сделает
нас счастливее. Уже несколько недель она упрашивала меня сыграть с ней в
шахматы, и вот теперь я предложил ей партию. Она охотно согласилась, и мы
засели за игру. Сражение шло на равных и отличалось обоюдным упорством.
Однако утром ей предстояло идти в школу, и в девятом часу она попросила меня
ходить быстрее, потому что ей пора было ложиться спать. Я знал, что ей
подниматься в шесть часов утра, знал о ее жесткой дисциплине в отношении
распорядка дня, но мне подумалось, что иногда неплохо отступить от жестких
привычек. Я сказал ей:
- Послушай, что тебе стоит один раз лечь чуть позже? Стоило ли начинать
игру, если не можешь ее закончить? Нам с тобой так хорошо, давай доиграем.
Мы продолжали игру, но ей уже было явно не по себе. Минут через
пятнадцать она взмолилась:
- Папа, ну пожалуйста, ходи быстрее!
- Бог мой, да что же это такое, - заворчал я. - Шахматы игра серьезная.
Если хочешь хорошо играть, то спешка здесь ни к чему. Если же ты не
собираешься играть серьезно, то зачем тогда вообще играть?
Так мы играли еще минут десять, и она чувствовала себя ужасно. Затем
внезапно она разрыдалась, вскочила и побежала к себе наверх, крикнув сквозь
слезы, что сдает эту дурацкую партию.
Я сразу почувствовал себя девятилетним мальчишкой, лежащим среди
колючих зарослей у дороги рядом с искалеченным велосипедом. Было очевидно,
что я совершил ошибку. Было очевидно, что я не справился с поворотом. Я
начинал вечер с намерением провести с дочерью счастливые часы. Девяносто
минут спустя она горько рыдала и была так зла на меня, что не могла даже
говорить. Что же случилось? Ответ очевиден. Но я не желал ответа; я мучился
еще два часа, осознавая тот факт, что я испортил вечер, позволив своей жажде
выигрыша стать более важной, чем хорошие отношения с дочерью. Я был глубоко
подавлен. Как же я мог до такой степени потерять равновесие? Очень медленно
до меня стало доходить, что мое желание выиграть было чрезмерным; мне нужно
было хотя бы частично от этого желания отказаться. Но даже маленькая уступка
мне казалась немыслимой. Как! Всю жизнь жажда победы служила мне верой и
правдой, я много раз побеждал и выигрывал; и вообще, как это можно играть в
шахматы и не желать выигрыша! Никогда я не чувствовал себя хорошо, если
делал что-либо без увлечения. Как это можно всерьез играть в шахматы - и без