"Димитр Пеев. Седьмая чаша" - читать интересную книгу автора

- Мне нужно выйти из кабинета, подойти к столу, положить яд в чашу
Даракчиева, затем вернуться и закрыть дверь.
- Совершенно верно, - кивнул капитан Смилов. - Сейчас я тоже зайду в
кабинет и дам вам знак, когда начинать.
- Хорошо, - ответил Средков и вслед за Смиловым проследовал в кабинет.
Чуть позже таможенник медленно открыл дверь и потащился к столу.
Казалось, каждый шаг стоил ему мучительных усилий. Возле стола он подержал
руку над фужером и посмотрел на Геренского, как бы ища подтверждения
правильности своих действий.
Подполковник кивнул и показал глазами на дверь кабинета: можно
возвращаться. Но, вместо того чтобы направиться к кабинету, таможенник
как-то странно покрутился на каблуках, закачался, бросился к дивану, закрыл
лицо руками и зарыдал.
Геренский взглянул на секундомер - стрелка едва успела пробежать
тридцать пять делений. В гостиной воцарилась тягостная тишина, нарушаемая
лишь всхлипываниями таможенника.
"Что это значит? - спрашивал себя Геренский. - Где источник этих слез?
Что это - выражение внутренней трагедии или хорошо сыгранный спектакль?.. Ты
признался, что совершил служебное преступление. Ну ладно, признание тебе на
пользу - ты говорил о пробуждении совести. Но не слишком ли гибка, эластична
твоя совесть, не слишком ли мастерски приспосабливается она к
обстоятельствам? Почему ты явился с повинной уже после смерти Даракчиева?
Чтобы одним преступлением покрыть другое, главное? Так хитрый вор, бия себя
в грудь, признается, что вытащил вчера вечером из чужого кармана пять левов,
чтобы не догадались, что он сегодня утром обворовал целый сейф..."
- Ну ладно, ладно, Средков, - неуверенно сказал Геренский, не пора ли
прийти в себя?
Таможенник вытер платком слезы и сделал видимое усилие овладеть собой.
- Извините, - сказал он прерывисто. - Нервы не выдержали. Простите, что
помешал вашей работе. Повторить все сначала?
- Нет, не нужно, - сказал Геренский. - Лучше идите умойтесь.

4

Во дворе, у ворот, топтался Дамян Жилков, жадно затягиваясь сигаретой.
Геренский подошел, тоже достал сигарету, размял в пальцах, закурил. Потом
спросил:
- Ну, Жилков, ваша очередь?
Геренский ни на секунду не сомневался, что Жилков мог быть убийцей.
Вряд ли стал бы он философствовать о цене человеческой жизни. Конечно, на
обдумывание столь коварного убийства у Дамяна вряд ли хватило бы гибкости и
ума, но зато он вполне мог исполнить чью-то злую волю.
- Я готов, товарищ Геренский. Идти в гостиную? - робко осведомился
Жилков.
Подполковник подошел вплотную к нему и, глядя прямо в глаза, сказал
резко:
- А зачем в гостиную? Ведь вы утверждали, что туда не входили.
- Разрази меня гром, не входил. Я все время был на кухне. Овощи резал.
- И сумели из кухни дотянуться до буфета? Там ведь есть отпечатки ваших
пальцев.