"Степан Печкин. Из сборника Сто одна хиповская телега" - читать интересную книгу автора

- Господи, да что ж это такое делается! За что?
Только сказал - выворачивает из-за поворота дальнобой. Огромный, как
Родина, теплый, как Битлз, и кайфовый, как крымский портвейн. И сидит в нем
за рулем Господь Бог. Подъезжает, притормаживает, высовывается из окна и
говорит:

- Ну, не люблю Я тебя, не люблю!

10. Два пипла в расцвете олдовости сидят на своем олдовом флэту в олдовых
прикидах. Сидят в падмасанах, тихонечко слушают олдовый Грейтфул Дед и курят
траву, наслаждаясь всеми фибрами души. Один из них говорит:

- Сейчас вон там появятся три шестиногие собачки.
Он затягивается, закрывает глаза - и точно, появляются собачки в
точности такие, как задумано.

- Ништяк! - говорит второй. - А сейчас они станут розовыми.
Он затягивается, и собачки розовеют.
- Ну, а теперь они вылетят в окно. - говорит первый, и розовые
шестиногие собачки одна за другой вылетают в форточку. Олдовые пиплы меняют
пластинку и блаженствуют.

За окном идет дождь со снегом. На скамейке под окном сидят три пионера
и курят траву. Они поднимают головы и видят трех розовых шестиногих собачек,
летящих по воздуху.

- О! - говорят они друг другу. - А говорил: безмазовая!

11. Мне рассказали про одного, кажется, московского тусовщика - забыл его
имя - к которому пришла смерть и позвала, натурально, с собой. Но обломалась
старая ждать, пока тот зашнурует свои хайки, и ушла.

И стал он хайки обратно расшнуровывать.

12. Повстречал мажор хайрастого. То ли в школе они вместе учились, то ли
еще что. Тощий, драный был хайрастый. Говорит ему мажор:

- Эк ты, братец, докатился! Совсем опустился. Разве так надо жить?
Пошли, покажу, какая жизнь хороша.

Повел мажор хипа к себе на флэт. Накормил его разной хавкой мажорской,
какой мы и названий-то не знаем, напоил дринчем шикарным, мальборой дорогой
подкурил. Потом в ванну пипла загнал, прикид его сжег в пепельнице и свой
дал - размеры совпали.

Выходит утром пипл с мажорской вписки. Идет себе, насвистывает и
думает:

- Эх, хороша же наша хиповская жизнь!