"Владимир Печенкин. Каверзное дело в тихом Сторожце (сб. "Поиск-80") [D]" - читать интересную книгу автора

гостинице. Утром покопался в архивах автоинспекции: не было ли угона
автотранспорта в этом или в соседних районах в сентябре 1970-го? Были угоны.
За одну только ночь на девятнадцатое в самом Седлецке четыре случая. Однако,
по данным ТАИ, все угонщики выявлены, никто из них за пределы города не
выезжал. Меры приняты.
Больше в Седлецке делать было нечего.

5

Ушинский в который уж раз перечитывал свидетельские показания, отыскивая
в них еще хоть какую-нибудь зацепку, когда в кабинет вошел Хилькевич.
- Ты теперь вроде выпивохи возле гастронома... Все ищешь "третьего
собутыльника". Не нашел еще? А что от Загаева слышно? Не звонил?
- Звонил. Начальство разрешило ему провести Первомай в Харькове, с
семьей. После праздника приедет, На Урале добыл немного фактов, но
конкретного ничего. Вижу, у тебя есть что-то интересное.
- Слушай, Юрий Трифонович, ты и меня в свою веру обратил, и мне уж этот
"третий" стал мерещиться.
- Да ну! Перекрестись, если мерещится.
- Может, вместе перекрестимся. Послушай. Сегодня вдова Машихина приходила
в паспортный стол выписывать из домовой книги покойника. И есть одна
подробность. Так сказать, привет из загробного мира.
- Ладно, не интригуй, рассказывай.
- Ага, интересно? В общем-то, ничего реального. Так, из мира фантастики.
- Что, в Сторожце завелись черти?
- Представь себе, завелись! Знаешь, почему у вдовы живут сейчас брат с
женой? Вот послушай...
Когда сегодня у райотдела вдова ожидала паспортистку, Хилькевич как раз
проходил мимо. Подсел к Дарье. Посочувствовал ей. Разговорились в
неофициальной обстановке.
- Наверное, неудобно брату ездить каждый день за двенадцать верст? -
спросил между прочим Хилькевич.
- Не шибко брат доволен, а что делать? Боязно одной-то по ночам... А
когда брат с золовкой рядом, тогда ничего.
- Чего ж боязно?
- Так... Помер Зиновий грешной смертынькой... Блазнится разное...
- Что же именно?
Дарья Ивановна замолчала, но Хилькевич попросил рассказать, не
стесняться, и она, смущаясь, рассказала...
В первую ночь после смерти мужа ночевала одна. Позапирала окна и двери на
засовы, поплакала в подушку о судьбе своей бесталанной и уснула. И вдруг,
около полуночи, "прокинулась сама по себе" - проснулась без видимой причины.
Занавеска была незадернутой, луна в окошке светит... а за окном стоит он...
- Кто?
- Да Зиновий покойный!.. Когда пьяный, бывало, поздненько заявится - у
окошка встанет, ладошками заслонится, в горницу глядит и стукает в стекло
тихесенько, чтобы дверь ему отчинила. И тут так же - стоит, ладошками
заслонился, в горницу глядит... Всю меня холодом проняло, затрясло, як
лихоманкой! Крикнуть хочу - не можу, перекреститься хочу - не можу... Очи от
страха заплющнла, а так еще страшней. Открыла очи - нема никого в окне.