"Тимофей Печерин. Голова дракона ("Хроники Вандербурга") " - читать интересную книгу автора

читабельный. "Трагедия в деревне Дрежна. Колдун убил двадцать четыре
ребенка", - гласил он. Заголовок газеты, "Голос Вандербурга", и дату
(действительно около ста лет назад), я тоже сумел прочитать.
Мы вышли из проема. Газета рассыпалась у меня в руках. Над горизонтом
поднималось солнце. Его ранние лучи озаряли полуразвалившуюся башню и
оставшиеся от деревеньки Дрежна вековые остовы и срубы домов. И ни одного
человека.
Кроме нас с Леоном.


* * *

Представьте: целый день вы нарезали километры по шоссе. Пешком. Без
тротуаров и прочей лабуды, к которой вы привыкли на улицах Вандербурга. С
небольшим привалом и с небольшим приключением, в смысле, стычкой с
варварами. И вот, к концу дня, вымотавшись, и с надеждой на ночлег и отдых,
вы влипаете еще в одно небольшое приключение, которого однако, хватило на
всю ночь. По какому-то непонятному свойству времени, о котором даже не
знаешь кого спрашивать: физиков или магов. И выходите из руин проклятой
башни навстречу новому нарождающемуся дню, которому трудно порадоваться.
Ибо, вместе с ночью и мороком деревни Дрежна, сто лет как вымершей, уходит и
ваша надежда на отдых.
Так и мы с Леоном. Полностью осознав случившиеся, я едва сдержал поток
брани, что рванулся с моего языка со скоростью сверхзвукового истребителя.
Да, первый час мы пытались друг перед другом изображать крутизну яиц,
сваренных вкрутую, держаться прямо, идти не спотыкаясь. Так, ведь, природу
не обманешь, и со стороны, мы наверное выглядели пьяными. Если бы было, КОМУ
смотреть. А так - только деревья, лента шоссе, да пение птиц.
В таком вот состоянии прошли мы около километра, покуда не кончился
шоссейный отрезок пути. В объятьях же первозданной природы, наши силы вообще
убыли до нуля. Поэтому, выбрав поляну поудобнее, мы, не сговариваясь,
остановились на привал. Небольшой перекус еще больше нас разморил, вынудив
уснуть прямо на мягкой траве. Она в тот момент показалась лично мне удобнее
самой роскошной кровати.


* * *

Бочка меда в виде отдыха, была испорчена ложкой, а возможно, и
половником дегтя. Ибо мне приснился Лесной Хозяин. Словно, я один стою
посреди леса, а он рядом, на пеньке сидит. Все тот же, что с нашей первой
встречи. Вот только в этот раз он не бормотал нечленораздельно, а говорил.
На нормальном человеческом языке.
- Ну, здравствуй, Густав Ван Фаррен, - произнес он с какой-то доброй
усмешкой в голосе. Прямо как папа мой покойный.
- И вы здравствуйте, - ответил я, не став придираться насчет
пропущенной "двойки", - уж, не обессудьте, что мы лес ваш беспокоим.
- А я и не обижаюсь. Такие, как ты мне не мешают. Ведь что человек, что
зверь - все смертны. Сам понимаешь.
- Конечно, - обрадовался я, понимая, что хотя бы во сне нашел общий