"Йен Пирс. Перст указующий (часть 2) " - читать интересную книгу автора

пресекал все попытки заговорить со мной, ночевал в лесах, завернувшись в
одеяло, и покупал необходимую еду в деревнях и городках, через которые
проходил. Эта потребность в одиночестве исчезла, только когда я приблизился
окраине самого Танбридж-Уэлса и увидел вереницы карет, колясок, а также
фургонов, везущих плоды земные для нужд придворных, все возрастающее число
бродячих торговцев, музыкантов и слуг, направляющихся туда в надежде
заработать горсть монет продажей того, что они могли предложить. Впрочем,
последние два дня я против воли сам обзавелся спутницей: юная шлюха по
имени Китти навязалась мне, обещая свои услуги в обмен на покровительство.
Шла она из Лондона, а накануне на нее напали, и она не хотела повторения. В
тот первый раз ей повезло: она отделалась лишь парой синяков, но сильно
перепугалась. Если бы ей выбили зуб или сломали нос, это сильно уменьшило
бы ее заработки, а ничего другого она не умела.
Я согласился стать ее защитником, потому что в этой твари было
странное обаяние. Ведь мне, молодому провинциалу, никогда прежде не
доводилось видеть подобное порождение столичного разврата. Она была совсем
другой, чем я ожидал, наслушавшись разных жутких историй; могу даже
сказать, что она держалась куда более благопристойно, чем многие знатные
дамы, которых я навидался в более позднюю пору жизни, и, подозреваю, была
не менее добродетельной. Примерно моя ровесница, нагулянная от солдата,
брошенная матерью, опасавшейся наказания за такой грех. Как она выросла, я
не знаю, но сумела набраться умудренности и хитрости. О честности она не
имела никаких понятий, и ее моральные правила сводились к определенным
обязательствам - помоги ей и ее близким, и она будет считать себя в долгу.
Причини ей зло, и она отплатит тем же. Таков был ее нравственный мир, и
отсутствие в нем христианских заповедей с лихвой возмещалось житейским
опытом. Во всяком случае, таковы были принципы, которых она придерживалась,
пусть и самые простые.
Должен сказать, что я не вкусил от того, что она предложила мне ночью
накануне нашего прибытия в Танбридж-Уэлс, опасение получить французскую
болезнь и неотвязные мысли о том, чем мне предстояло заняться на следующий
день, подавили плотские вожделения, однако мы поели, поговорили, а потом
уснули под одним одеялом, и хотя она поддразнивала меня, думается, ее это
нисколько не огорчило. Завидев город, мы расстались по-дружески, и я
переждал там из страха, как бы меня не увидели рядом с ней.
Подобно моему отцу я всегда чуждался королевских дворов и придворных
обычаев, да; я всегда тщательно избегал пятна развращенности, которое
накладывает соприкосновение с ними. Хотя я отнюдь не пуританин, существуют
законы порядочности, которые надлежит соблюдать истинному джентльмену, а
двор в те дни быстро отказался даже от внешнего уважения к тем подлинным
добродетелям, которые делают страну достойной того, чтобы жить в ней.
Танбридж-Уэлс возмущал меня свыше всякой меры. Я был готов к тому (ибо к
этому времени уже ходило множество слухов), что придворные дамы появляются
на людях без масок и даже щеголяют в париках, надушенные и накрашенные; но
я пришел в ужас, обнаружив, что точно так же поступают конногвардейцы!
Впрочем, все это меня мало касалось; я ведь явился туда не блистать,
не драться на дуэлях, не ранить острыми как бритва шутками, не добиваться
для себя теплого местечка. Да у меня и средств для этого не было. Чтобы
получить место, приносящее 50 фунтов годового дохода, один мой друг должен
был израсходовать на взятки почти 720 фунтов, занятых под проценты, в