"Ирина Павская "Джоконта" Мценского уезда " - читать интересную книгу автора

торфяниках: внутри уже вовсю полыхает губительный огонь, а на поверхности
только легкий дымок. Да и с чего бы ему быть, ажиотажу? Обо всех странных
совпадениях знают только три человека, кстати, совсем не те, кто ведет
следствие. А еще кое о чем - только я одна. И обнародовать эти сведения пока
не собираюсь. И как при таком раскладе поступить дальше?
- А не позвонить ли Валюле? - вкрадчиво промурлыкала Муся.
Или это я сама подумала? В комнате посвежело. Я посидела еще с
полчасика. Глаза стали откровенно слипаться. Зашелестел уже знакомый свиток
мудрости и выдал очередную аксиому насчет утра, которое вечера мудренее.
Спать! Завтра непременно позвоню Валюле. Муся недовольно повела усами:
- А про Бориса? - Мяуканье было требовательным и обиженным.
- Что про Бориса? - Я с деланым равнодушием стала разбирать постель.
- Поговорить и вообще... Как ты себе представляешь ваши дальнейшие
отношения?
Маленькая клетчатая думочка нечаянно вырвалась из рук и упала рядом с
кошкой. Все, разговор закончен!
На следующий день в музее никого не убили и не ограбили. Нечистой силы
тоже не наблюдалось. И ко мне никто не приходил. Я провела несколько
экскурсий, а оставшееся время занималась новыми поступлениями. Нам по случаю
кое-что перепало от местного мецената.
Уже поздно вечером, дома, я села перед телефоном и не без удовольствия
набрала ленинградский код и номер. Это не оговорка. Они для меня так и
остались ленинградскими. Конечно, звонок Валюле пробьет брешь в моем и без
того хиленьком кошельке, но что же поделать? Неприлично заказывать за счет
абонента, хотя Валюля и состоятельная женщина. Ничего, потерплю. И потом,
как известно, голодание даже лечит. А с Валюлей я давно не разговаривала.
Должны же и у меня быть маленькие радости.
Трубку на том конце сняли на удивление быстро. В телефоне хрюкало и
скрипело, слышимость была ужасная, но я сразу узнала знакомый голос с
веселыми интонациями. Я бы его узнала из тысячи. Это был голос моей юности.
Мне повезло. Я училась в Питере, тогда еще Ленинграде. Учиться на
искусствоведческом факультете в городе, который под завязку набит шедеврами
и сам по себе шедевр, - это ли не удача? Валюля была моей студенческой
подругой. Самой лучшей. Я тянула общежитскую лямку, а она - коренная
ленинградка, интеллигентка в пятом поколении - жила с родителями в огромной
квартире на Васильевском. Но это не мешало нам почти все время проводить
вместе. Яркой, энергичной и при этом удивительно женственной Валюле все
удавалось: учеба, вечеринки, романы с курсантами мореходки, занятия в
студенческом театре. Про таких говорят, что они богом поцелованы. После
занятий мы забегали в общагу, бросали портфели и отправлялись в бесконечное
путешествие по городу. Чего только не происходило во время этих вояжей! К
счастью, приключения были по большей части безобидными и веселыми.
После окончания университета я вернулась в свой город и начала работать
в картинной галерее. А Валюля еще во время учебы вышла замуж за молодого, но
очень успешного предпринимателя и осталась в Петербурге. Прощаясь, мы
проливали друг другу на грудь горькие слезы. Особенно тосковала я. Вся моя
жизнь разделилась на "до" и "после". "До" - это беззаботный веселый мир. Все
было там: смех, любовь, ежедневные открытия, сердечные тайны, провалы и
взлеты. И юность! И восхитительное чувство свободы и надежды, помноженное на
постоянное ожидание чуда.