"Александр Павлюков. Эти дни " - читать интересную книгу автора

представить, что через пять с половиной часов они сядут в Шереметьеве на
серый промерзший бетон, по которому гуляет поземка из снежной крупы, и к
трапу подойдут люди: пограничники, медслужба, таможня; закрываясь от ветра
меховыми воротниками, поведут московские разговоры о том, о сём, точно такие
же, какие мы и сами будем завтра вести...
Лика вошла с неизменной книгой в руках. "Ядерная физика. Том 1".
- Привезите мороженого, - попросила она.
- Привезем, - пообещала Наташа.
- За Ольгу не переживайте. Практика мне просто необходима, - Лика
погладила свой круглый животик.
- Послушай, Софья Ковалевская, ты не боишься, что ребенок заговорит
формулами?
- Иди-иди, охальник.
- Серьезно, Лика, сколько ты запрограммировала детишек?
- У нас в коллективе программист Вовка.
- А всё-таки?
- Это зависит от пола...
- Туманно.
- Если будет мальчик, то двоих, а если девочка, то тогда будем дерзать
до тех пор, пока все-таки не выйдет наследник. Так сказал программист.
- Серьезные дела. Если мы тут задержимся, мне часто придется ездить за
мороженым.
- И отдавать мне свою селедку.
- Я готова, Алеша, - вмешалась Наталья, - хватит терзать Лику.
- Поехали. Ради практики не буди ребенка, Софья.
- Как скажете.
На заднем сиденье темно-синего маленького "фиата" было уютно, словно в
двухместной ракушке. Шофер не удивился, что на аэродром едут без багажа, и
погнал машину.
- Посмотри налево.
Наташа обернулась, кивнула головой, но ничего не сказала.
Огромная вилла белого мрамора сверкала огнями. Вдоль каменной ограды,
между декоративными вазами с цветами и небольшими статуями горели
заключенные в хрустальные колпаки ацетиленовые фонари. В гараже выстроился
десяток больших американских автомобилей. У входа бодрствовали сторожа в
белом. Здесь каждый день, месяц за месяцем, преданные слуги ожидали короля
соседней страны. Теперь уже бывшего, лишенного трона родным братом.
Повелитель же предпочитал проводить время на юге Франции...
И через два квартала отсюда двухэтажный, с небольшим садиком, скромный
дом. Наверное, дети уже легли спать, светится только одно окно на втором
этаже. Скорее всего это её комната, печальная комната вдовы, перебирающей
сейчас в тишине в тысячный раз старые фотографии мужа. Для нас он давно уже
стал легендой, его именем назвали улицы, институты, города, сложили песни,
страшные для врагов. А для неё он так и остался просто мужчиной, сильным,
умным и ласковым, и трудно сказать, сколько ещё детей хотелось ей родить от
него и как она сейчас мучается, что не успела прошептать ему самые нежные
слова. Постеснялась, должно быть, или подумала, что скажет завтра. Но завтра
не наступило для Патриса Лумумбы, и для неё всё осталось вчера, там, за
кроваво-красной чертой. Хорошо, что живы дети и что они знают, кем был их
отец, и могут им гордиться.