"Александр Павлюков. Эти дни " - читать интересную книгу автора

последние месяцы. И ещё подумал, что взрыв на рассвете не прозвучал грубым
диссонансом ровному дыханию спящего города, а напротив, подвел какой-то
итог, поставил точку в конце главы. Неделя начиналась тяжело, собственно,
она началась тяжело вчера и позавчера, но тогда утром я не мог предположить,
что впереди ещё много тяжелых дней, которым предстоит сложиться в недели, и
мы, когда всё будет позади, иногда будем путать эти дни и недели. Останется
одно - мы сохраним о них самые светлые воспоминания. Жизнь, как ни странно,
полна таких простых парадоксов.
Умыться и натянуть форму - размышлений не требовало. В холле уже сидел
Вовка. Волосы тщательно расчесаны на пробор, пшеничные усики аккуратно
подстрижены. Короткие сапоги начищены как на парад. Картинка! Мы молча
кивнули друг другу. Обмениваться мнениями не стоило, они совпадали. Гадать,
когда вернемся, тоже, так как не было прямого провода к господу богу.
Прислушиваясь, не раздадутся ли с улицы два коротких гудка, я сунул в
спортивную сумку свитер, шерстяные носки, первую попавшуюся книгу, завернул
пару бутербродов и пошел прощаться.
При моей работе, когда не знаешь, что может произойти через час, мы
взяли за правило спать в разных комнатах. Наташа и Оленька лежали в обнимку
на одной подушке. Светлые волосы, белая кожа, к которой не пристает ни один
загар, пятна веснушек на носу и щеках, одинаково пухлые губы - сестры, да и
только. Казалось, что их хотят разлучить друг с другом, а они
сопротивляются. Я потоптался немного, посмотрел на них и, услышав гудки,
вышел. Каждый раз, когда я вот так неожиданно уезжал из дома, мне хотелось
оставить записку. А что писать?
- Может, подвезти? - предложил я Вовке.
- Семенов заедет.
- Привет ему горячий.
Первое, что мне бросилось в глаза на улице, - улыбающееся лицо Ахмеда,
небрежно сидевшего на крыле "уазика". Вот уж поистине местный вариант нашего
Иванушки - встал, провел ладонью по лицу - и бодр и весел. Прошу любить и
жаловать. Формочка отутюжена, орел на берете блестит в тон умытому лаку
машины, словом, все хорошо в этом лучшем из миров.
Что ж, Ахмед всегда поднимал моё настроение. Через девять минут
встретим Титова. Посмотрим, что тот скажет.
На перекрестке, в самом центре, чтобы не мешать движению, стоял военный
джип с радиостанцией. Сидевшие в нем солдаты носили береты с зеленым кантом.
Гвардия - ражие ребятки, в их руках автомат кажется детской игрушкой типа
"Огонек". Видимо, Абу Султан не шутил. Но на улице было спокойно. На нас
гвардейцы не обратили никакого внимания. Стало быть, проверяют не все
военные автомашины, знают, кого ждут.
У большого дома, где жил Титов, вместо десятка-полутора "уазиков" тех,
кому по должности было положено подняться в таких обстоятельствах, полный
комплект машин и тьма народа. Титова я увидел издалека. В голубой рубашке с
закатанными рукавами, загорелый после поездки к морю, он выглядел
значительно моложе своих пятидесяти.
Титов не дал мне даже открыть дверцу:
- Поедешь в бригаду. Узнай, получен ли приказ о подготовке позиций для
круговой обороны. Возможны десанты. Возьми палатку и всё, что сочтешь нужным
для нормальной жизни и работы. Палатку поставь на стыке апельсиновой рощи и
межевой посадки, ближе к проселку. Заглуби её на уровень своего роста, от