"Джеймс Паттерсон. Джек и Джилл (Паук #3)" - читать интересную книгу автора

Сэм наблюдал, как тот неторопливо выбирался из своего темно-синего
двухместного "ягуара", модели 1996 года. На сенаторе было серое пальто и
шелковый, невообразимой расцветки шарф. Его сопровождала стройная изящная
женщина в черном платье. Через левую руку дамы был небрежно перекинут плащ
от Барберри. Она смеялась чему-то только что рассказанному ей
Фитцпатриком. Женщина, хохоча, гордо откидывала назад голову, напоминая
грациозную игривую лошадку. Струйка ее теплого дыхания легким облачком
таяла в прохладном вечернем воздухе.
Она была, как минимум, лет на двадцать моложе почтенного сенатора. И, как
знал Сэм, его женой женщина не являлась. Повеса Фитцпатрик вообще редко
удостаивал супругу своим присутствием в постели. Блондинка слегка
прихрамывала, что придавало парочке несколько заинтриговывающий и, уж во
всяком случае, запоминающийся, вид.
Сэм Харрисон весь подобрался. Дважды отмерь, а при необходимости, и пять
раз не поленись. Он внимательно и критически в последний раз оценил
обстановку. Сэм прибыл в Джорджтаун в четверть двенадцатого. По внешнему
виду он ничем не отличался от проживающих здесь респектабельных и
уважаемых граждан. В общем, он полностью соответствовал той роли, которую
собирался сыграть.
Достойная партия в очень хорошем спектакле - одном из самых значительных в
истории Америки.
Словом, главная мужская роль.
Ему не нужны были очки, но те, что он надел сегодня - профессорские, в
черепаховой оправе - придавали Сэму еще больше солидности.
Сегодня он был блондином, хотя натуральный цвет его волос сильно отличался
от выбранного оттенка.
К тому же, он был вовсе не Харрисон, и даже не Сэм, хотя предпочитал
называться этим именем.
Специально для этого вечера он надел мягкую кашемировую черную водолазку,
темно-серые брюки со складкой и отворотами и светло-коричневые ботинки. В
обычное время он был не слишком привередлив в одежде и не придавал своему
наряду особого значения. Со своей коротко постриженной густой шевелюрой он
сейчас чем-то напоминал Кевина Костнера в "Телохранителе", фильме, который
Сэм почему-то недолюбливал. Он быстро шел к дому 211, небрежно помахивая
небольшой черной сумкой. За ее тонкой кожей скрывалась портативная
видеокамера.
Он собирался запечатлеть на пленку как можно больше из того, что должно
было произойти. Так делается история. Действительно история: Америка конца
столетия, Америка конца эпохи, Америка своего собственного конца.
Без четверти двенадцать он вошел в дом через служебный вход, где воняло
мочой, пылью и плесенью. Он поднялся пешком на четвертый этаж, где у
сенатора располагалась его столичная квартира: небольшой кабинет,
одновременно служащий и любовным "гнездышком".
До полуночи оставалось еще десять минут, а Сэм уже стоял перед дверью с
номером 4-J. Время его пока не поджимало, и все шло так, как он планировал.
Полированная дверь из красного дерева распахнулась прямо перед его носом.
Он уставился на светло-пепельную блондинку, худощавую, но с великолепной
фигурой. С близкого расстояния она выглядела несколько простоватой, не
так, как издали. Это была та же прихрамывающая женщина, которая приехала
на синем "ягуаре" вместе с Фитцпатриком.