"В.Пашинин. Разведчики 111-й " - читать интересную книгу автора

распахнулись, офицер был отброшен на спинку сиденья, а шофера по цепочке из
рук в руки мгновенно вышвырнули за дорогу. Разведчики прыгнули в машину,
Покрамович сел за руль, и автомобиль помчался по шоссе. Отъехав подальше и
видя, что ни сзади, ни спереди никого нет, Покрамович потушил прикрытые
щитком фары и свернул на глухую просеку. Там машину бросили и скрылись в
лесу.
Офицера привели в чувство еще по дороге и допросили. Он показал, что
переброшенная из Венгрии дивизия СС на рассвете второго марта, то есть
завтра, начнет наступление с восточной стороны озера, находящегося в пяти
километрах от города Руммельсбурга. Пленный показал еще, что наступление
будут поддерживать танки, которые выйдут в заданный район к началу атаки.
Затаившись за деревьями, держа автоматы на изготовку, разведчики
надежным кольцом оградили Кузьмина. Он застучал ключом звонко, весело,
дробно. И радостно бились сердца разведчиков; теперь они могли смело сказать
себе: главное сделано, задание командования выполнено.
В подтверждение этому Кузьмин принял приказ возвращаться. Это было
необходимо: группа явно выдала себя. Однако сами разведчики не очень
тревожились за свою судьбу. Они понимали, что вряд ли немцы сумеют прочесать
леса на десятки квадратных километров - не до того им было, а если даже и
начнут поиски, то там, где была оставлена повозка. Разве что брошенная на
глухой просеке машина могла навести на более свежий след. Но, в общем, на
первом плане пока стояла другая забота: подкрепиться. В немецких ранцах
нашлась кое-какая еда, но что значили три сухаря да две пластмассовые
баночки масла для шести до изнеможения утомленных разведчиков?
Сейчас, после выполнения важной и трудной задачи, все заметно сдали и,
пошатываясь, чуть ли не засыпая на ходу, брели за своим командиром. Он вел
их к домику лесника, одиноко стоявшему в глубине соснового бора.
Ночь выдалась теплая, с дождем, и стояла такая темень, что хоть не
смотри. Шли долго, по компасу, без видимых ориентиров. Несколько раз
забредали в непролазные чащи саженцев, несколько раз искупались в озерках
талой воды.
Когда наконец достигли домика, брезжил рассвет туманного утра. Постояли
на краю леса, прислушались. Было тихо. Даже не доносились артиллерийские
раскаты: туман, как вата, поглотил их. Осторожно приблизились к
хозяйственным постройкам с подветренной стороны. Этому научил их горький
опыт: беженцы, покидая дома, то ли потому, что еще верили словам
гитлеровской пропаганды о "кратковременном выпрямлении линии фронта" и
надеялись чуть ли не завтра вернуться, то ли следуя своей пресловутой
немецкой аккуратности, но тщательно замыкали на цепь и запирали скотину,
которую не могли угнать с собой. Почуяв людей, недоенные, голодные,
обезумевшие животные поднимали дикий рев и визг, слышный за версту.
Здесь хлев, к счастью, оказался пустым. Разведчики осмотрели сараи,
поворошили сено, потом, оставив часовых во дворе, четверо вошли в дом. Дверь
плотно притворили. Ставни снаружи были закрыты. Покрамович зажег фонарик,
обводя пучком света стены. Клыкастые кабаньи морды уставились на
разведчиков. Посреди комнаты, где должна бы висеть лампочка, раскинул крылья
ястреб - лесник, видно, был большой любитель охотничьих трофеев. Затем луч
поднялся по крутой и узкой деревянной лестнице на второй этаж. Вокуев было
шагнул к ней, но тут наверху что-то зашуршало, заворочалось, стукнуло. Из
темного дверного проема показались облепленные грязью сапоги. Немецкий