"Фрэнсин Паскаль. Любовная горячка ("Школа в Ласковой Долине" #27)" - читать интересную книгу автора

газетенку. У тебя один "Оракул" в голове, Лиз. Даже когда речь идет о жизни
и смерти твоей сестры.
Элизабет остановилась и заглянула ей в лицо:
- Ну при чем тут жизнь и смерть, Джес?
- Ах так! - отпарировала Джессика. - Самое важное событие - и все на
моих плечах! Я никогда больше не буду разговаривать с Лилой, никогда в
жизни. Разве только... - в голосе Джессики зазвучали иные нотки, как будто
ее вдруг осенила новая идея: -...тот джемпер, что я видела в журнале... В
Нью-Йорке его наверняка можно купить. Пожалуй, если Лила там будет, она
могла бы...
Элизабет усмехнулась переменчивости сестры. Джессика непреклонна лишь
до тех пор, пока ей что-нибудь не понадобится от провинившегося.
- Но ты только попросишь Лилу купить джемпер - и все? Больше ни единого
слова, Никогда, по гроб жизни?
- Никогда! - заявила Джессика. Элизабет расхохоталась.

9

Литературный вечер проходил в небольшой обшитой деревянными панелями
библиотеке. С волнением ожидая своей очереди читать, Элизабет оглядывалась
вокруг. В комнате находилось человек двадцать пять; сиденья были расположены
тремя полукруглыми рядами, в центре - маленькая сцена. Элизабет
порадовалась, что Сюзанне удалось собрать столько народу, но, скорее всего,
объяснялось это довольно просто - в среду вечером больше некуда было
податься.
В самом деле, с большинством собравшихся Элизабет вовсе не дружила. Все
они учились в их школе, но были далеки от ее обычного круга. Оливия
Дэвидсон, редактор отдела искусств в "Оракуле", прочла короткое красивое
стихотворение о своем дедушке. Уинстон Эгберг, всем на удивление, выдал
целый цикл ужасно забавных стишков. Прочие выступавшие, по мнению Элизабет,
оставляли желать лучшего. Один парень, темноволосый выпускник Тед Дженсон,
прочел до крайности мелодраматическую новеллу о гибели белки. Элизабет
стоило немалых усилий не захихикать. Вслед за Тедом выступала другая
старшеклассница, Джоанн Шривз. Она была одета во все черное и декламировала
поэму о духе женщины по имени Дафна, убитой собственным мужем.
- Дафна тосковала, - напыщенно читала Джоанн, - а мир вокруг нее был
как ярко-красное яблоко с надрезом, в котором видны семечки, напоминающие
слезы. И слезы падали на иссохшую почву ее мечтаний...
Элизабет улыбнулась и отвела глаза. Взгляд ее забегал по комнате. Кен и
Сюзанна сидели рядом в противоположном конце полукруга. По виду Кена можно
было догадаться, что он целиком разделяет мнение Элизабет о поэме. На лице
его застыло выражение смущения и скуки одновременно. Элизабет порадовалась,
что не встретилась с ним глазами, а то они оба не выдержали бы и
расхохотались. Однако Сюзанна слушала внимательно, даже рот у нее
приоткрылся, она ловила каждое слово Джоанн и несколько раз кивнула в такт
чтению.
Втайне Элизабет волновалась за них обоих, особенно за Кена. Он, видимо,
сильно увлекся Сюзанной, и она вроде бы отвечала тем же. Но Элизабет
казалось, что Сюзанна все время пытается командовать Кеном, хочет переделать
его, изменить - по ее мнению - в лучшую сторону. Элизабет боялась, что Кен