"Еремей Парнов. Бог паутины" - читать интересную книгу автора

с первых минут...
Все правильно: и то, что боролись до последнего, и обреченность, и
смерть... Со смертью, однако, обстояло сложнее, но это знал только
профессор Серов, проводивший последовательное сканирование мозга. Впрочем,
и у него не нашлось бы верных слов. Существуют вещи, которые невозможно
понять, оставаясь в здравом рассудке. Люди не готовы принять такое и скорее
всего еще долго не смогут принять.
По всем законам, божеским и человеческим, а в данном конкретном случае
- номенклатурным, ребенку референта Генерального секретаря полагалось
появиться на свет в "Кремлевке". Тот прискорбный или, напротив, отрадный
факт, что упомянутый референт не был биологическим, выразимся поделикатнее,
отцом будущего гражданина, значения не имеет. Александр Антонович Ларионов
не только пребывал в спасительном заблуждении на сей счет, но и вообще не
брал в голову такие мелочи. Других забот хватало с избытком.
Так уж сложилась судьба и совпали события, что последние недели
беременности пришлись на роковой август 1991 года, когда Генеральный
секретарь возвратился из форосского пленения в другую, как писали тогда,
страну и вынужден был чуть ли не на следующий день распустить отпавшую от
него партию.
Обитатели комплекса зданий на Старой площади покидали свои кабинеты
под грозный рев и улюлюканье толпы. Иных пытались даже обыскивать: то ли
партийными деньгами интересовались, то ли за секретные документы
беспокоились.
Священные красные доски с золотыми письменами были разбиты вдребезги.
Кабы знать наперед, чем оно обернется, но лучше не вспоминать...
Денечки - кто бы мог отрицать? - были жаркие, судьбоносные, только при
чем здесь отдельно взятая беременность? Кабинеты опечатывались - верно,
однако больничное обслуживание шло своим чередом. Никто не давал Четвертому
управлению указаний, кого принимать, а кого не принимать в стационар на
Калининском или Мичуринском. На передний план вышли привходящие
обстоятельства, а не политический катаклизм. Безусловно, события сказались
на психическом состоянии матери и, следовательно, могли как-то
воздействовать и на плод, но откуда сомнения насчет той же "Кремлевки"?
Врачи тогда еще забастовок не объявляли, и обслуживание оставалось на
уровне.
Все решили, приходится повторять, привходящие обстоятельства.
Профессор Левшанский, главный гинеколог Москвы и добрый приятель Маргариты
Валентиновны, обнаружил у нее миому матки. Тридцать пять лет для женщины,
благополучно родившей двоих сыновей, не возраст, но, с учетом диагноза,
пришлось серьезно задуматься о степени риска.
- Ты твердо намерена сохранить ребенка? - спросил Левшанский, изложив
все pro и contra.
- Пусть будет, как будет.
- Оригинальный ответ. А как будет, знаешь?.. То-то и оно, мать, и я не
знаю... Ну да ладно, и не такое бывало. Насчет опухоли можешь не
волноваться - доброкачественная. Мы ее потом иссечем, что же до
остального... Коли решила... Если б не этот казус, я бы не волновался:
рожай хоть в пятьдесят. Когда у нас было первое шевеление? - Перелистав
ежедневник, он задумчиво уставился в потолок. - Прибавим сюда двадцать два
и получится... Лечь тебе, голубушка, придется за три недели до родов. Весь