"Еремей Парнов. Секретный узник (Повесть об Эрнсте Тельмане) " - читать интересную книгу автора

кроме него гостят еще принц Август Вильгельм, принц Филипп фон Гессен и
родственник жены Геринга шведский граф фон Розен. Можно ли желать
большего!
Но в момент наивысшего взлета и торжества судьба готовит ловушку.
Ханфштенгль сразу почувствовал ее в словах Геббельса.
Прежде всего, "франт" знал, что Геринг не сможет приехать на
Рейхсканцлерплац. Он будет в это время на торжественном вечере в честь
столетия со дня рождения начальника генерального штаба графа Альфреда фон
Шлиффена. Там соберется вся аристократия, весь цвет рейхсвера. Герман -
один из немногих наци, кого они допускают в свой круг. И он этим очень
дорожит. Одним словом, у Геббельса его в тот вечер не будет... Зачем же
понадобился Ханфштенгль? Сыграть на рояле две музыкальные пьесы?
Ублаготворить фюрера Вагнером? Нет, он нужен Геббельсу только как
свидетель... Свидетель чего? Очевидно, его присутствие должно
продемонстрировать Герингу, что против "наци № 2" никто ничего не
затевает. А на самом деле? Тут-то и кроется для доктора Ханфштенгля
ловушка. Если Геббельс приготовил Герману сюрприз, то "франт" Эрнст
превращается в соучастника, а толстяк ничего никому не прощает... Если же
дело не в этом и Геббельс просто избрал его в качестве орудия для
проведения в жизнь каких-то своих планов, то...
День прошел в оценке всех мыслимых и немыслимых ситуаций. Ханфштенгль
несколько раз пытался дозвониться до Геринга, но тот как в воду канул. Ни
в министерстве, ни в рейхстаге, ни на квартире его не оказалось, хотя
точно было известно, что, подобно фюреру, Геринг тоже прервал предвыборную
поездку и возвратился в Берлин. Ночь тянулась в тревожном полузабытьи...
Но под утро начался этот спасительный грипп! Ханфштенгль не вышел к
завтраку и слабым голосом попросил здешнюю экономку фрау Пушке вызвать
врача. Когда прискорбный факт не опасного, впрочем, для жизни заболевания
был удостоверен, Ханфштенгль позвонил по прямому аппарату спецсвязи
Геббельсу.
- Очень сожалею, господин министр, но я жестоко простужен, - с
непритворной скорбью сказал он. - Как личное несчастье переживаю я, что не
смогу сегодня увидеть фюрера и вас.
- Это невозможно, - сухо возразил Геббельс. - Вас ждут.
- Я проклинаю свой грипп, - как бы не расслышав, продолжал
Ханфштенгль, - но нельзя же подвергать фюрера опасности заражения в такое
горячее для партии время.
- Это чертовски некстати, Ханфштенгль!
- Безусловно, рейхслейтер, я, собственно, о том же самом говорю. В
такое напряженное время это особенно некстати. Кажется, подумаешь,
какой-то грипп! Но доктор Хофман сказал, что это очень заразно и чревато
осложнениями. На осложнения я, конечно...
Геббельс что-то пробурчал и повесил трубку.
Ханфштенгль лишний раз убедился, что дело нечисто, и возликовал. Но
тут же телефон рядом с ним зазвонил. Это был адъютант Гитлера Брюкнер.
- Фюрер хочет вас видеть, доктор Ханфштенгль, - сказал он. - Фюрер
хочет, чтобы вы играли.
- Весьма сожалею, партайгеноссе*, но я болен. Я только что докладывал
об этом доктору Геббельсу.
_______________