"Тим Паркс. Призрак Мими (Дорогая Массимина #2)" - читать интересную книгу автора

была и Мими. И он уничтожил свое собственное дитя, плод их любви и,
возможно, будущего спасителя человечества. Эта чудовищная истина временами
завладевала его сознанием, тошнотворным комом перекрывала горло, отзывалась
слабостью во всем теле. Но та же истина и утешала на свой лад, давая
понять, что он отнюдь не изверг, - лишенный сердца. Опыт показывал, что
такой порок встречается сплошь и рядом.
- Так ты это сделаешь, Мими? Дашь мне знак? Неважно какой, - лишь бы я
понял.
И вновь ему померещился ее шепчущий голос. Si, Morri, si. Тот ласковый
голос, которым - Массимина всегда говорила с ним. Уж она-то никогда не
грешила дурацким имечком Мо, не зазывала влезть к ней "в норку", а тем
более отдрючить до смерти. И вообразить такое невозможно. Секс был для нее
чем-то особенным, вроде священного таинства. О, если б ему посчастливилось
жениться на Мими, она бы не вела себя как законченная эгоистка и не
отказалась родить ему ребенка. Моррис усмехнулся внезапной мысли. Да что ж
я за кретин, подумал он. Обрюхатить Паолу против ее воли - вот как надо
действовать! Дать ей цель в жизни, пока она окончательно не превратилась в
расфуфыренную паразитку. Потом сама спасибо скажет. Разве не в том главная
цель брака, как провозгласил чиновник в мэрии?
Из-за этих бессвязных мыслей настроение его неожиданно переменилось.
Повинуясь одному из тех внезапных озарений, прислушиваться к которым он
учился годами, Моррис свернул направо, на Вальпантену, вместо того, что
ехать прямиком в цветочный магазин за венком, заказанным накануне.
Скоростное шоссе уходило вверх, к холмам, где у семейства Тревизанов был
виноградник.
Он вырвался из лап тумана сразу за деревней Квинто и, ласкаемый
солнечным светом, быстро доехал до Греццаны. В неярких лучах зимнего солнца
долина с вытянувшимися рядом - мелкими фабриками и вереницей неприметных
домишек, многие из которых были отмечены печатью унылого английского вкуса,
выглядела подурневшей красавицей. Это была явно не та Италия, к которой
рвалась душа Морриса, когда он решил во что бы то ни стало породниться с
одним из богатейших семейств Вероны. Этот вопрос ему как-то довелось
основательно обсудить с Форбсом: порода вырождалась на глазах. Итальянцы
по-прежнему любили красивые вещи и умели их делать, что имело для Морриса
решающее значение: иного смысла бытия он и представить себе не мог. Но их
уже больше не заботило, что эти труды уродуют древнюю землю; тяга к красоте
приобрела сугубо материальный характер, скукожилась, обернувшись тягой к
стилю в одежде и обстановке. Многие из нынешних итальянцев и понятия не
имеют о собственном историческом наследии и великом искусстве. Какой позор,
подумал Моррис - и свернул на гравийный проселок. Дорога, вильнув еще пару
раз, наконец вывела его к трем длинным приземистым постройкам из
шлакобетона, где созревали, разливались по бутылкам и хранились вина
Тревизанов.
Он достал из бардачка пульт, и створки широких низких ворот со скрипом
поехали в стороны. Новый сторожевой пес залился истошным лаем - как всегда
при появлении Морриса, как и вообще все собаки, с которыми он когда-либо
имел дело. Надо поговорить с Бобо, попытаться убедить его, что эта тварь
только даром переводит жратву. Если кому приспичит сюда забраться, он
начнет с того, что без лишних хлопот пристрелит скотину. Когда рабочие
расходятся по домам, прислушиваться к выстрелам в этой фабричной глухомани