"Адель Паркс. Жена моего мужа" - читать интересную книгу автора

миссис Фостер подумала, будто я веду какие-то подкопы.
- Его дверь первая слева, после того как пройдете через зал для
собраний. Если дойдете до музыкальной комнаты, значит, вы прошли мимо. Если
потеряетесь или понадобится моя помощь, вернитесь и разыщите меня.
Открыв дверь в кабинет Крейга, я испытываю потрясение при виде огромных
груд книг и бумаг. Его пиджак с вельветовыми нашивками на локтях висит на
крючке за дверью. Забавно, что каждый человек имеет свои маленькие
привязанности, это относится даже к тем людям, которых ты считаешь выше (или
ниже) подобных вещей. Что старина Хилятик Уокер пытается этим сказать? Что
он не преподаватель колледжа, вознесшийся на вершины Оксфорда, не так ли? Он
директор местной начальной школы.
Окружающая Крейга обстановка совершенно не похожа на мою. Его
маленький, тесный, пыльный академический кабинет представляет собой полную
противоположность моему просторному, динамичному, современному окружающему
пространству. У него от стены до стены стоят полки с книгами и папками,
время от времени прерываемые фотографией того или иного класса - множество
одинаковых лиц, маниакально улыбающихся в объектив. Его большой письменный
стол выглядит так, словно его заказали через один из тех бессмысленных
журналов, которые ты обычно находишь вместе с воскресными газетами.
В моей управленческо-консультативной фирме ни у кого нет письменных
столов или даже выдвижных ящиков, не говоря уж о целом кабинете - такая
форма собственничества кажется смешной. А это значит, что мы вынуждены
носить с собой свои ноутбуки, мобильники и ежедневники, словно это наша
вторая кожа. Идея такова: когда ты приходишь каждое утро на работу, то
входишь в приемную (целые акры гранита и стекла) и тебя направляют к
свободному столу. Это делается для того, чтобы не образовывались кланы,
чтобы поощрять интеграцию и диссимиляцию новых идей и еще какая-то чушь, я
забыл, что именно.
- Приятель!
Я стою, широко раскинув руки и сияя восторженной улыбкой. Крейг
поднимает взгляд от бумаг, которые подписывал, и улыбается мне, сначала
неуверенно, немного застенчиво, затем на его лице расцветает широкая улыбка.
Улыбка у него спокойная, невозмутимая, и он немного меньше похож на тупицу,
когда улыбается.
Крейг встает, подходит ко мне и протягивает руку. Я пожимаю ее и
обнимаю его. Дело в том, что кем бы он ни был - Хилятиком или Крошкой, но он
всегда был моим другом и продолжает таковым оставаться. Он хороший парень,
лучше, чем я, у меня с ним никаких проблем. Почти все мои знакомые
отличаются большей принципиальностью по сравнению со мной, но меня утешает
тот факт, что не многие из них так же счастливы, как я. Эти два факта
связаны между собой.
Прошло около шести месяцев с тех пор, как мы с Крейгом виделись в
последний раз. В мужском мире это не имеет существенного значения. Если
девчонки, которые дружат с начальной школы, не будут встречаться шесть
месяцев, держу пари, рекой польются выражения чувства горя, вины и взаимные
обвинения. Обе почувствуют себя забытыми или оскорбленными. Наверное, погано
быть девчонкой со всем этим эмоциональным бредом. Быть же мужчиной
потрясающе хорошо. Та же самая работа, но больше денег, никаких стеклянных
потолков, не надо рожать детей, и никакого желания писать благодарственные
записки. Лучше не придумаешь.