"Юна-Мари Паркер. Великосветский скандал " - читать интересную книгу автора

заложников, но увы! На экранах появлялись фотографии улыбающейся Карлотты,
сделанные на одном из приемов год назад. А затем Катрин посмотрела клип о
Марке Рейвене, которого интервьюировали на яхте на следующий день после
трагедии. Она обратила внимание, каким мрачным был взгляд и как хрипло
звучал его голос, словно он был страшно рассержен. Затем рядом появился
Карлос со скорбно опущенной головой. Голос его был напряжен, словно он
задыхался.
В этот момент Катрин хотелось лишь одного - быть рядом с Карлосом. Его
ссутулившиеся плечи, крепко стиснутые челюсти свидетельствовали о глубокой
скорби. И в то же время можно было сказать, что держался он с достоинством.
Да, Катрин утром улетает в Англию, но ничто и никто не сможет надолго
разлучить ее с Карлосом.

Марк налил себе виски из судового графина с широким основанием и бросил
взгляд в сторону салона, где в глубоком кресле сидел, вытянув длинные ноги,
Карлос. За бортом плескалось Средиземное море, поблескивающее в
иллюминаторах "Санни".
- Выпить не хочешь?
- Нет, спасибо, папа.
Марк медленно подошел к креслу напротив и тяжело в него опустился,
размышляя о том, что следует рассказать Карлосу и нужно ли вообще что-то
рассказывать. Они никогда не были особенно близки, и когда Карлосу
исполнилось восемнадцать, он ушел из дому, сменил имя и фамилию, став
Оливером Пауэром, и отправился в Голливуд искать счастья в кино. Неведение -
великое счастье, думал Марк, потягивая виски, так почему Карлосу не остаться
в этом неведении? Прошлое умерло вместе с Карлоттой. Нет никаких причин его
ворошить.
Пауза затягивалась, каждый из них был погружен в свои собственные
мысли. Они бросили якорь у северного побережья Мальты и завтра с телом
Карлотты улетают в Испанию. Затем Марк снова вернется на "Санни" и продолжит
свой круиз еще в течение нескольких недель, а Карлос, очевидно, вернется в
Штаты.
- Что мы теперь, без мамы, будем делать? - с затаенной болью спросил
вдруг Карлос.
Марк некоторое время пристально смотрел на сына. Вопрос был как соль на
рану, хотя вовсе не по той причине, о какой мог думать Карлос.
- Сейчас мне нужно закончить новую книгу "Голубая луна", - ответил
Марк. - Ну а там посмотрим. Я, вероятно, совершу круиз на юг Франции, сделаю
перерыв в работе, приглашу на борт яхты нескольких своих друзей.
Голос Марка звучал устало. Он вдруг подумал, что его новообретенная
свобода будет висеть на нем неким непривычным бременем, пока он к этому не
привыкнет. Он был на побегушках у Карлотты двадцать три года, и внезапно
обретенная свобода была тем блюдом, к которому он не знал, как приступить.
Марк вздохнул, и Карлос принял это за свидетельство печали.
- Мне очень жаль, отец, - сказал Карлос. - Тебе хуже, чем мне. Мама
была для тебя всей жизнью. У меня по крайней мере есть своя карьера, свое
место, есть друзья. Я понимаю, как тебе будет ее не хватать. - Он с
сочувствием посмотрел на отца.
Марк отвернул лицо, чувствуя себя отъявленным лицемером. В эту минуту
он понял, что никогда не откроет Карлосу правды.