"Анастасия Парфенова. Сестра моего брата" - читать интересную книгу автора

исполненные расцветающей красоты. Осанка из тех, что формируется ежедневными
прогулками с кувшином воды на голове. Безупречная бархатная кожа,
избалованная прикосновениями волшебных эликсиров, прямо-таки светящаяся
здоровьем. Волосы, сложенные двумя раковинами поверх ушей, были того же
коричневого цвета, что и у меня, однако если моя шевелюра создавала
впечатление неприметной серой совиности, то здесь каждая
прядь, даже заплетенная, мерцала своей жизнью, отливала золотом, или
бронзой, или глубоким каштановым заревом.
Мне хватило одного взгляда, чтобы к общей неприязни к колдунье добавить
более аргументированную ненависть к каждой ее отдельной черточке.
Она повернулась. И нас окатило ощущение напряженной, готовой к бою силы
на дне шоколадных глаз. Эта девушка не считала нужным ничего скрывать.
И не скрывала.
Исчезло разорванное и испачканное бальное одеяние. Теперь смертная
оделась в серую тоску утреннего октябрьского неба. Нижнее платье из
моросящего дождя, легкого и пепельного, вышитого тонкими серебристыми
каплями. Верхнее платье соткано из отраженных в озерной глубине облаков,
темно-стальных, шелковисто-холодных. Шаль, укутавшая ее плечи, была связана
из бездонного, безбрежного ожидания. Из чувства, разлитого отчаянием до
самого горизонта, но вспыхивающего в глубине упрямой, верной надеждой.
Из драгоценностей на ней имелась лишь серебряная цепочка, пересекавшая
лоб, и я даже не смогла понять, из чего она скована. Уж совершенно точно не
из металла, выплавленного руками смертных.
Лорды и леди! Как можно видеть перед собой точную свою копию и
одновременно полную, абсолютную противоположность? Эта человеческая женщина
казалась сошедшей с древней гравюры, изображающей ожидающую у окна
принцессу. Причем принцессу фейри. Tuatha De' Danaan, которая набросила на
себя glamour, пытаясь притворяться смертной.
Без особого, впрочем, успеха.
Дмитрий резко, пришибленно выдохнул у меня за спиной. Волшебница
грациозно кивнула нам - благородная дама, признающая присутствие слуг.
Легкая дымка нетерпения - нет, разочарования - во тьме шали. Она ждала
кого-то другого.
- Приветствия вам, достойные.
В ее голосе - безупречная вежливость, присущая некоторым из нобилей.
Тех, что никогда не позволят себе оскорбить или унизить низшего фейри,
просто потому, что оскорбления - привилегия равных. Эта картонная учтивость
всегда оставляла у меня впечатление, что говорящий на самом деле не видит
меня, что он совершенно не способен хотя бы приблизительно представить, что
творится у меня внутри. И не хочет представлять, если уж на то пошло.
- И наши приветствия вам, колдунья. - Я не стала утруждать себя
неискренней улыбкой или попытками угадать, каков же ее настоящий статус
среди высоких дворов. - Оправились ли вы от перенесенных испытаний?
На мгновение брови смертной чуть приподнялись от подобной грубости,
затем взгляд вновь прояснился. Она нашла, в какую категорию нас отнести.
- Да, и я понимаю, что обязана этим вам. - Наклон головы в мою сторону,
и с нотками формальности и почти неощутимого презрения в голосе: - Примите
заверения, что долг жизни не будет забыт.
Категория "мелкие вымогатели". Пытающиеся удостовериться, что имеют
право требовать ощутимое одолжение.