"Анастасия Парфенова. Город и ветер" - читать интересную книгу автора

избегал громоздких и грубых людей, на этот раз не просто решилась жить в
человеческом городе, но и зашла так далеко, что заняла пост преподавателя
ясновидения в лаэссэйской Академии. Она появилась в разгар завоевания, когда
драги под командованием Сергарра презрительно смели лаэссэйскую армию и
захватили вечный город. Просто пришла вместе с высоким и бессовестно
красивым воином-человеком, который, ко всеобщему недоумению, возжелал
поступить на первый курс, и предложила свои услуги. Совет мастеров был
слишком счастлив заполучить ее, чтобы задавать лишние вопросы. С тех пор
Шаниль прилежно обучала студентов тайнам магического видения. И все
свободное время проводила подле своего спутника, тихо медитируя или же не
спуская с него тревожного, обеспокоенного взгляда Никому и в голову не
приходило ставить под сомнение ее присутствие на самых бесшабашных гулянках
или в гуще всех безумных и рисковых выходок, на которые оказался так горазд
сероглазый смертный. Шаниль просто сидела рядом с ди Крием, загадочно
улыбаясь, тихо перебирая струны тяжелой, покрытой причудливой резьбой
гитары. Или же просто напевала что-нибудь хрустальным, удивительно красивым
голосом. И представить ее в другом месте было просто невозможно.
Сам ди Крий, как всегда, имел такой вид, будто о происходящем ему
известно больше, чем кому бы то ни было еще. И это происходящее его
откровенно забавляет.
Тэйон уже почти привычно удержал себя от провала в искажающий
восприятие транс, который после одного инцидента с попыткой "прочесть"
ученика всегда накатывал на него в присутствии ди Крия. И в очередной раз
ощутил почти непреодолимое желание размазать его самоуверенную усмешку по
аристократической физиономии.
Магистр воздуха напряг руки и пресс, рывком вздернул себя в сидячее
положение. Оперся лопатками о холодные камни стены. Надо было отвлечься.
Хотя бы затем, чтобы забыть о переполненном мочевом пузыре. И о том, что
магия, позволявшая ему контролировать подобные функции организма, все-таки
не всесильна.
Поэтому Тэйон ответил на вопрос:
- Адмирал лэрд ди Шеноэ и я не сошлись во мнениях по поводу того, как,
следует обращаться с леди, - сдержанно заявил он.
Совершенно искренне заявил. Разумеется, не поверили. Тэйон заметил тень
этого недоверия, мелькнувшую на обращенных к нему лицах и тут же поспешно
стертую, и его вдруг накрыло волной тихой, черной, замешенной на
клаустрофобии ярости. Тело напряглось, готовясь крушить, и лишь огромным
усилием воли удалось не оскалиться на этих... этих...
Он был на грани. И сам это знал. И даже знал почему.
Городская стража, доведенная вчерашней выходкой до состояния злобного
отупения, конфисковала его кресло.
Можно было возмутиться. Можно было устроить скандал, а то и еще одну
магическую вакханалию. Можно было отказаться давать клятву.
Но магистр Алория был слишком горд, слишком уважал себя. Тринадцать
проклятых! Да просто не мог или не хотел позволить себе чужой жалости! -
чтобы опускаться до такого. Он швырнул им свое презрительное согласие на это
унижение, как швыряют худшее из оскорблений. Ледяное спокойствие и отказ
удостоить мстительных мелких тварей хотя бы возмущенным взглядом заставил их
пожалеть о своем требовании уже в тот момент, когда оно было произнесено.
Впрочем, и сам Тэйон начал жалеть о своей проклятой предками гордости