"Анастасия Парфенова. Обрекающие на жизнь (Танцующая с Ауте #3)" - читать интересную книгу автора

структуру и теперь покрывал все тело тончайшей пленкой, которая должна была
защитить и от луча нейробластера, и от направленных на нервную систему
заклинаний эль-ин.
Ничего из этого, похоже, не имело значения. При появлении властителей
Ворон застыл парализованный. И с удивительным спокойствием осознал, что
почти полностью отрезан от контроля над собственным телом.
Как и сотни раз до этого, реакция на существ, по какому-то странному
капризу судьбы оказавшихся накрепко связанными с его народом, была
противоречивой.
Властители. Эль-ин. Эльфы. Нелюди...
Они не были красивы - уж в этом-то Ворон был абсолютно уверен.
Угловатые, непропорционально тощие фигуры, резкая грация движений, какая-то
надломленность в позах. Яркие, до рези в глазах, броские цвета.
Заостренные, будто выточенные полусумасшедшим скульптором черты узких лиц.
Эль-ин были гуманоидами - две руки, две ноги, голова Но при этом они
больше напоминали насекомых, чем млекопитающих. Хрупкость сложения.
Стремительная угловатость движений. На лицах пылали холодом огромные
миндалевидные глаза - полностью затопленные цветом, без намека на белок и
со зрачком столь узким, что, казалось, его нет совсем. А на лбу, в тон
глазам, горел камень имплантата. Жуткое зрелище.
Образ холодных и беспринципных чудищ не смазывался даже крупными
остроконечными ушами, упрямо выглядывающими из-под буйных шевелюр. Красивые
закругленные когти, которыми заканчивались пальцы, и острые клыки отнюдь не
способствовали созданию впечатления мягкости и пушистости. И, разумеется,
крылья. Ворон по опыту знал, сколь грозным оружием могут стать на вид
эфирные, полупрозрачные всплески энергетического тумана.
Но самое важное - они были чужими. Эль-ин были бесконечно далеки от
всего человеческого и не стеснялись демонстрировать это каждым вздохом,
каждым жестом, каждым взглядом. Эти твари... эти ужасные, завораживающие и
чуждые твари...
Они не были красивы. Они были прекрасны.
И сейчас был неподходящий момент, чтобы рассуждать об этом!
Сразу три эль-лорда. И кажется, достаточно высокопоставленные. Блеск.
Один из них, с золотистой кожей и багряными волосами, вдруг оказался у
флаера, коснулся диагностической панели. Издал мелодичную
полуудивленную-полуироничную трель.
- Ого! Еще пара минут, и мы бы его упустили! Если бы вы и дальше
продолжали спорить с леди, эль-Витар...
Тот, к кому были обращены эти слова, спустился из-под потолка,
бесшумно коснулся ногами пола, скользнул между двумя остальными и занял
позицию чуть впереди их, прямо напротив Ворона. Уши его дрогнули, что,
кажется, соответствовало эльфийскому варианту пренебрежительного отрицания.
А у Ворона в глазах потемнело от излучаемого каждым жестом
изысканнейшего презрения. Эль-ин редко утруждали себя блокировкой
собственных эмоций, считая это просто глупым. На первый взгляд такая
самонадеянность давала огромные преимущества любому мало-мальски
талантливому эмпату. Вот они, сокровенные мысли противника: читай - не
хочу. Но на практике тех, кто пытался слишком углубиться в хитросплетения
эльфийской психики, ждали только растерянность и сумасшествие. И вот
телепаты, привыкшие в дипломатических переговорах иметь скрытое