"Сара Парецки. Приказано убить ("Ви.Ай.Варшавски" #3) " - читать интересную книгу автора

Я топала ногами, чтобы отогреть пальцы, замерзшие в туфлях на тонкой
подошве, когда, наконец, услышала шаги за голубой дверью. Дверь распахнулась
в слабо освещенный вестибюль. В проеме я различила двоюродного брата
Альберта - с нашей последней встречи он сильно располнел. Полумрак смягчал
выражение недовольства на его лице.
- Проходи, Виктория. Мама ждет тебя.
Я извинилась за то, что опоздала на четверть часа, и сказала что-то
насчет погоды. Альберт совсем облысел, с удовольствием отметила я. Он
неловко взял мое пальто и бросил на перила узкой, ничем не покрытой
лестницы.
Низкий неприятный голос окликнул нас:
- Альберт, это Виктория?
- Да, мама, - пробормотал он.
Прихожая освещалась через крошечное круглое окошко, обращенное на
лестницу. Полумрак размывал рисунок на обоях, но, идя за Альбертом по узкому
коридору, я заметила, что рисунок не изменился: все те же белые петельки на
сером фоне, отвратительные, холодные. В детстве мне казалось, что эти обои
источают ненависть. Следуя за раскачивающимися ляжками Альберта, я вдруг
почувствовала, как знакомый холод впился в меня своими колючками, и
вздрогнула.
Когда-то я умоляла свою мать, Габриелу, не привозить меня в этот дом.
Зачем нам бывать здесь? Роза ненавидела маму, ненавидела меня, и Габриела,
возвращаясь домой, всегда плакала. Но при этом, напряженно улыбаясь,
говорила: "Ничего не поделаешь, дорогая. Я должна туда ездить".
Альберт провел меня в так называемую гостиную в задней части дома.
Мебель, набитая конским волосом, была знакома мне, словно мебель моей
собственной квартиры. Я видела в ночных кошмарах, как меня заманивают в эту
комнату с чопорной мебелью, ледяными голубыми портьерами, мрачным портретом
дяди Карла над декоративным камином и Розой, высохшей, хищной, хмурой,
сидящей неестественно прямо на высоком стуле.
Теперь ее волосы поседели, но тяжелый, неодобрительный взгляд остался
тем же. Я пыталась дышать глубже, чтобы успокоить разбушевавшийся желудок.
"Ты приехала, потому что она умоляла тебя приехать", - напомнила я себе.
Роза не поднялась, не улыбнулась - я не помню, чтобы кто-нибудь видел
ее улыбающейся.
- Очень любезно было с твоей стороны приехать, Виктория. - Ее тон ясно
говорил, что мне следовало бы появиться вовремя. - Когда человек стар, ему
трудно путешествовать. А последние несколько дней меня сильно состарили.
Я отыскала наименее неудобный стул и присела.
- Пожалуй, - уклончиво отозвалась я.
Розе было около семидесяти пяти. Если бы после ее смерти сделали
вскрытие, то обнаружили бы, что у нее скелет чугунный. Но пока что следов
ржавчины не было видно: похоже, она еще недостаточно стара.
- Альберт, предложи Виктории кофе.
Единственным достоинством Розы были ее кулинарные способности.
Поблагодарив за ароматный итальянский кофе, я все же отказалась от пирожных,
которые Альберт протянул мне на подносе, - совсем не хотелось ронять крошки
на черную шерстяную юбку и при этом глупо себя чувствовать.
Альберт с трудом разместился на узком диване, уплетая кусок торта.
Уронив крошку на пол, он украдкой посмотрел вниз, а затем покосился на Розу: