"Ян Парандовский. Эрос на Олимпе " - читать интересную книгу автора

верности жены Одиссея. В конце, вздохнув, сказал:

Счастливый сын Лаэрта, Одиссей хитроумный,
Верю: взял в жены деву несравненной добродетели!
Сердце непоколебимое билось в груди
Дочери Икария, столь долго сохраняя верную память
Своему избраннику. Никогда не угаснет ее слава.
Даже бессмертные по всей земле песнями разносят
Радостную и почетную хвалу мудрой Пенелопе.

Царь царей говорил правду. Гомер окружил Пенелопу ореолом непреходящей
славы. Ее имя стало символом, высшей степенью супружеской верности. И это
тем ценнее, что верность не вызывалась суровой необходимостью, ибо Пенелопа
была очень привлекательной женщиной. Поэт приравнивает ее к Афродите с ее
милой улыбкой и к Артемиде с ее стройными ногами. Мы видим ее склонившейся
над ткацким станком, на котором ткет она покрывало, коего кончить ей не
суждено, и еще видим в тот великий момент, когда она появляется среди
женихов с луком Одиссея в руках - достойная, недоступная, заманчивая.
Пенелопа мудра, ее суждения благородны и справедливы, сердце доброе и
мужественное, а уж такая скромница, что спускается в общий зал из верхних
своих комнат подобно несовершеннолетней девице, всегда в обществе служанок,
и держится в стороне от толпы гостей. Одиссей унес с собой драгоценную
память о ней, и ложе бессмертной богини не могло угасить в нем тоску по
любимой супруге. А она - словно время бессильно перед ее красотой, -
несмотря на свои сорок лет, излучает такое очарование, что самые избранные
молодые люди из окрестных княжеских родов ищут ее руки.
Пенелопа глуха к их мольбам и угрозам. Она верна мужу, может, не ему
самому, а их прежней любви и его тени. Ибо уже оплакала его (ведь давно
трава выросла на месте, где стояла Троя), не надеется на его возвращение, не
имеет никаких достоверных известий о нем, а тем не менее героически
отвергает все искушения, согретая искрой какой-то почти сумасшедшей надежды.
Этот идеальный портрет побуждал к недоверию. Древние риторики шумно
воздавали "хвалу Пенелопе", но историки, мифографы и поэты, изучавшие старые
легенды, наталкивались на какие-то иные, несмелые упоминания, намеки на то,
что не все было так, как описал Гомер. Мощный золотой поток поэзии Гомера
поглотил миф о Пенелопе, затмил все своим великолепием и совершенством и
отбросил как бесполезный мусор из своего русла исчезающе малые, но несколько
отличные представления.
Но раз они все-таки уцелели, более поздние писатели стали подумывать:
зачем бы это Гомеру полностью затушевывать все неблагоприятные для Пенелопы
упоминания и, невзирая на них, превозносить ее как идеальную женщину?
По литературному миру пошли сплетни, слухи. Гомер, этот старый и, как
говорили, слепой поэт, не всегда был так стар и определенно не был слепым.
Он демонстрирует очень подробное знание Итаки. И сейчас еще можно убедиться
в достоверности его описания, ибо горы сохранили свои очертания, заливы и
форма побережья остались такими же, какими изображены в "Одиссее". Таким
образом, Гомер был на Итаке, и не мимоходом, а достаточно долго, чтобы все
подробно осмотреть и запомнить. Пребывал там только из простого любопытства?
Кто знает!
И вот родилась не легенда, а словно бы слух, несмелое подозрение, что