"Ян Парандовский. Эрос на Олимпе " - читать интересную книгу автора

удавалось. Сидела она на троне рядом с неверным супругом, гордая,
молчаливая, ожесточенная. Говорили, что от ее взгляда скисает нектар, а
амброзия становится горькой. Зевс подумывал о разводе, но ему объяснили, что
такой шаг произвел бы невыгодное впечатление на земле, где и так вера в
богов пошатнулась и ослабла.
Поэтому он не обращал на жену внимания. Подчиняясь всеобщей моде,
привел на Олимп чудесного фракийского юнца Ганимеда,* одарил его
бессмертием, дал должность разносчика нектара на пирах, прилюдно обласкал
его. Гера вынуждена была слушать, как все восхищаются ясным взглядом,
золотыми волосами и розовыми пальцами мальчика.
______________
* Ганимед - сын троянского царя Лаомедонта, прелестный мальчик,
которого похитил Зевс, преобразившись в орла. Вся аморальная греческая
литература ссылалась на этот божественный пример в желании оправдать
повсеместно преследуемые человеческие слабости.

Но на этом не кончились ее унижения. Случилось ужасное, неприличное,
неслыханное: Зевс сам уродил дитя - Афину - и справился с этим так умело,
словно хотел показать Гере, что даже как мать его детей она ему более не
нужна.
И тогда исчерпалось терпение небесной царицы. Она покинула ненавистный
Олимп с решимостью никогда больше туда не возвращаться. (Если Зевс на это
рассчитывал, то как же глубоко он заблуждался!) Она шествовала в обычном,
повседневном убранстве: ни золотого жезла, ни диадемы, лишь в ореоле своей
царственной красоты. Ей сопутствовала верная Ирида, укрывавшая свои радужные
крылья под темной накидкой.
Гера направлялась к океану, чтобы омыть свои сердечные раны, - туда,
где каждый вечер Гелиос поит своих утомленных коней и где на склоне ночи
звезды освежаются в прохладной купели. Они примут ее, утешат, успокоят.
По пути она собиралась навестить Хлориду, богиню цветов. Надо было идти
лесом. Ирида, будучи девицей, боялась и надоедала Гере излишними вопросами.
Оказалось, ее опасения не были напрасными, ибо когда они вышли на
лесную поляну, то заметили бегущую к ним толпу сатиров. Ирида никогда еще не
видела их столь близко. Все были пьяны и неслись с ужасным шумом. Их нагота
позволяла заметить, что намерения у них весьма недвусмысленные. Сатиры
окружили обеих богинь и разразились сумасшедшим хохотом. Тряслись гадкие
бороденки, причмокивали от предвкушения удовольствия мясистые красные губы.
Взявшись за руки, они начали танцевать вокруг перепуганных женщин. Вдруг
один из них выкрикнул какое-то имя. В тот же миг стая разбежалась, и топот
их ног заглушили лесные мхи.
Ни Гера, ни Ирида не поняли, что случилось. Когда, однако, обернулись,
то узнали Геракла. Он шел медленно, опираясь на палицу. В колчане за плечами
позвякивали безотказные стрелы. Гера прикусила губы. Приходилось пережить
еще одно унижение: сын земной женщины Алкмены и Зевса, тот, которого она
преследовала с колыбели, стал ее избавителем. Он спокойно выслушал слова
благодарности и ушел. С тех пор богини держались ближе к морскому берегу и
улыбались веселым нереидам, гарцующим на морских конях. Наутро дошли до
страны, где владычествовала Хлорида.
В первый раз Гера отдохнула истерзанной душой в этом дивном мире
ароматов, который, вероятно, походил на тот "залитый солнцем кусочек земли"