"Юрий Папоров. Конец 'Злого Джона' (Отрывок из приключенческой повести) " - читать интересную книгу автора

только вам взбредет в голову, но малейшая глупость в присутствии
посторонних, и я не ручаюсь за то, что вам удастся еще раз в этой жизни
что-либо сказать или даже подумать. А вас, - Девото с легким наклоном головы
обратился к Долорес, - прошу поверить мне на слово и напрасно не терзать
себя сомнениями.
- Мы в вашей власти, - сказала она тихо.
- Вы хотите сказать, под моей защитой... Что касается власти, то она
едина для всех. Все мы находимся во власти обстоятельств, Долорес, и я еще
раз прошу вас...
- Нет, это я вас прошу обращаться к даме с большим уважением и не
допускать подобной фамильярности. - Осуна вновь потерял над собой контроль.
- Вы беспредельно глупы, Томас, так как забываете, что Долорес моя
жена, а вы мой родственник. И возьмите себя в руки, или вы действительно
полагаете, что рея "Ласточки" не выдержит тяжести тела знатного вельможи,
королевского инспектора заморских колоний? - Девото резко повернулся на
каблуках высоких сапог и направился к двери. - Через полчаса прошу вас ко
мне в каюту на ужин. За столом будут мои помощники. Рекомендую помнить о
нашем разговоре.

*

Ближе к полуночи ветер утих. "Ласточка" медленно скользила по волне, и
от этого на борту жара ощущалась с еще большей силой. Духота темной
тропической ночи - звездной, но без луны - выгнала всех без исключения на
палубу. Девото, который за прошедшие три дня сумел завоевать среди команды
непререкаемый авторитет, находился с матросами на баке. Он рассказывал им
очередную историю из жизни испанского королевского двора. Для подавляющего
большинства матросов рассказы Девото казались сказками. Да и разве
когда-нибудь какой другой капитан разговаривал так со своими матросами?
Помощник предводителя пиратов Том Гренвиль и боцман Кейнс не могли не
видеть, что превосходное знание морского дела и товарищеское отношение к
экипажу корабля вызывали уважение матросов и желание служить новому капитану
верой и правдой.
Оба они, Гренвиль и Кейнс, сытно отужинав вместе с Долорес и сеньором
Осуной, вышли на палубу и, прижавшись спинами к переборке, тихо беседовали.
Уже последний матрос отправился отдыхать в свой гамак, а Гренвиль и Кейнс
все продолжали разговор.
Не спалось и Долорес, которая за последние дни немного успокоилась.
Причин тому было достаточно. Пока ей никто и ничто не угрожало, сеньор Осуна
изменил свое отношение ко всему, стал малоразговорчивым, Бартоло был
внимателен и предупредителен, пытался угадать любое ее желание. Он всегда
находился рядом с Лолой: спал в гамаке, растянутом в коридоре рядом с входом
в ее каюту, и сопровождал ее в прогулках по палубе.
В эту ночь, когда на корабле затихло, Долорес, изнемогая от жары,
решила поискать прохлады на палубе. Но ей не хотелось тревожить Бартоло, и
она проскользнула мимо него так осторожно, что он не проснулся. Оказавшись
на палубе, она услышала приглушенные голоса и, чтобы ее не заметили,
прижалась к борту. В это время потянул легкий бриз, и Долорес услышала
обрывки фраз:
- ...посмеемся над ним...