"Вера Панова. Кружилиха" - читать интересную книгу автора

авиазавода. Он поймал взгляд Листопада, но не остановился.
Из комнаты театрального администратора Листопад позвонил по телефону в
больницу. Ему сказали:
- Ваша жена помещена в четырнадцатой палате, второй этаж. Она чувствует
себя хорошо. Нет, еще не родила. Даже схваток нет. Вы ее рано привезли. Она
вам велела кланяться. Позвоните утром.
Вот тебе раз, оказывается рано, а Клавдия торопила. Что-то ей
показалось, она - сразу в больницу. Паника от неопытности. Следующего
придется рожать - будет уже смыслить кое-что...
Среди ночи он проснулся один на широкой постели и, еще не открывая
глаз, подумал: вдруг Клаша уже родила? Которое сегодня число? Одиннадцатое
января пошло с полуночи. Это будет день рождения сына: одиннадцатое
января... Ему захотелось позвонить в больницу, но он сдержал себя и позвонил
только утром, как ему велели.
Женский голос спросил, кто говорит. Он назвал себя и спросил, как
обстоят дела у его жены - Листопад, Клавдия Васильевна, четырнадцатая
палата. Женский голос повторил торопливо: "Листопад? Подождите минуточку, я
сейчас", - и трубка замолчала. Листопад ждал. Прошло много времени. Какие-то
голоса переговаривались около аппарата, а трубка все молчала. Наконец ее
взяли, и мужской, густой ровный голос сказал:
- Товарищ Листопад? Я прошу вас сейчас же приехать в больницу.
- Что случилось? - спросил Листопад. - Не рожает?
Голос повторил нарочито ровно:
- Приезжайте в больницу.
Таким голосом не зовут на радость.
- Несчастье? - спросил Листопад.
- Да. Несчастье.
На секунду у него помутилось в глазах.
- Может быть, надо что-нибудь... достать? привезти?
- Ничего не надо. Приезжайте.
Трубку повесили.
С вечера она была очень весела и смеялась над собой, что поторопилась.
Схваток не было. Два раза она чувствовала небольшую боль... Она поужинала и
уснула. Утром стали ее будить - она была мертва. И неродившийся ребенок был
уже мертв.
Главный врач рассказал об этом очень подробно. Он употреблял слова:
"гипертония", "сосудистая система", "сердечная периферия". Взяв лист бумаги,
он нарисовал много разветвляющихся линий, чтобы объяснить, отчего умерла
Клавдия. Листопад следил за проворным кончиком его карандаша и ничего не
понимал. Произошла ужасная, подлая, оскорбительная бессмыслица...
- Она когда-нибудь болела дистрофией? - спросил главный врач.
- Должно быть, - сказал Листопад. - Она перенесла ленинградскую
блокаду... Да, конечно, болела.
- А на приливы крови к голове она не жаловалась? - спросил главный
врач.
- Ни на что она не жаловалась, - сказал Листопад и пошел от врача,
глядя себе под ноги.
Тело Клавдии привезли на Кружилиху и положили в Доме культуры. Все
устраивал завком. Из института, где училась Клавдия, прибежали озябшие,
заплаканные девушки - ее подруги. Они принесли венки и институтское знамя,