"Алексей Иванович Пантелеев. В осажденном городе " - читать интересную книгу автора

"Сестра тоже очень хорошая. Я до войны шахты буровил. Моя шахта № 3.
Мне 31 год".

И с третьей, задней стороны:

"Товарищи! Победа будет за нами!"

Конечно, это не очень культурно - писать на столах. Для этого, скажут,
есть бумага. Есть-то она есть, но что такое, скажите пожалуйста, бумага?
Скурил товарищ, сгорела, скомкалась, потерялась - и нет ее, и никто не
узнает, что жил на свете Иванов Андрей, буровил шахты и под конец жизни -
между прочим, "к сему", защищал город Ленина. А столик - он хоть и хлипкий и
не очень уверенно стоит на своих сосновых ножках, а все-таки как-никак
надежнее...
Не знаю, культурно это или некультурно, но есть в этом что-то очень
трогательное и очень человеческое - в нескромном желании увековечить себя,
безногого, безрукого, может быть в самый серьезный и в самый ответственный
час - на краю могилы.

1941, ноябрь


PORTRAIT PARLE*
______________
* Словесный портрет (франц.). Термин из практики уголовного розыска.

"Он такой был - отчаянный, цыганистый, чубастый, если какую женщину или
девку полюбит, так уж за ней после по всей улице ни один парень даже на
цыпочках пройтись не осмелится. И выпить он тоже был по всей улице первый
парень. Драка если какая затеется - он тут как тут. Пел хорошо, на гитаре
умел играть. Бывало, как ударит по струнам, голову на плечико склонит да как
затянет: "Сказал кочегар кочегару", - вы не поверите, не только женщины -
управдом и тот плакал.
А на войне он еще лютее стал. Когда на побывку из Гатчины приезжал,
матери своей так прямо и заявил: я, говорит, мамаша, теперича ни огня, ни
пламя, ни самой смерти не боюсь. А из немцев, говорит, я, между прочим, даю
вам честное слово, рубленый шницель по-венски сделаю.
Два дня пьяный ходил. Политуру с товарищем пили. Потом уехал.
Он в госпитале на той неделе помер от истечения крови. Мать его там при
нем была. Когда помер, она его за чуб взяла, поцеловала, заплакала, голову
ему на грудь уронила и говорит:
- Ах ты, - говорит, - хулиган ты мой милый...
А на другой день в газетах писали - его к ордену приставили".

1941, ноябрь


НА КЛАДБИЩЕ

Старое петербургское кладбище. Развалины семейного склепа. Массивный