"Алексей Иванович Пантелеев. Собственная дача " - читать интересную книгу автора

пробовал сомкнуть глаза и не мог - лежал, смотрел за стеклянную дверь
балкона, где медленно восходила большая багровая луна, и вспоминал, и
мечтал, и придумывал, что может случиться дальше.
Вот мы опять гуляем с няней по шоссе. И опять едут государыня с
наследником. Великих княжен, пожалуй, не надо. Да и няньки не надо. Даже без
государыни можно. Так лучше. Я один иду по шоссе и вдруг слышу:
- Мальчик!
Наследник тоже едет один. На вороном арабском коне.
Я отдаю честь. Разумеется, на колени не встаю, а просто вытягиваюсь
по-офицерски. Он спрыгивает с лошади, делает шаг в мою сторону, протягивает
руку.
- Как вас зовут? - спрашивает он.
- Алексей, ваше высочество.
- Очень приятно. Значит, мы с вами тезки.
- Так точно, ваше высочество. Мы тезки.
Он ведет в поводу своего черного, как смоль, арабского скакуна. И мы с
ним не спеша ведем беседу.
- Вы читали "Княжну Джаваху" Чарской?{354} - спрашивает наследник.
- Нет, ваше высочество, моя двоюродная сестра читала, а мне эту книгу
читать не дает, говорит - еще маленький. А вы "Про Гошу Долгие Руки" читали?
- Да, конечно.
Потом наследник говорит:
- Давайте будем на "ты".
- Хорошо, ваше высочество. Разрешите, я поведу вашего коня?
- Не "разрешите", а "разреши"...
- Так точно. Разреши, Алеша, я поведу твоего коня.
- Пожалуйста.
Он передает мне повод... Я беру повод, и тотчас все вокруг становится
черным. Или я заснул, или вдруг луна зашла за дранковую крышу соседнего
сарая.
Эти мои вечерние мечтания о дружбе с наследником растянулись надолго. В
детстве я всегда, перед тем как уснуть, мечтал о чем-нибудь. Устраиваешься
поудобнее, поуютнее, укрываешься по самый нос одеялом и спрашиваешь себя: о
чем бы? Сюжетов было много. Некоторые длинные, на тысячу и одну ночь. Другие
покороче. Сюжета с наследником мне хватило месяца на полтора-два.
В этих ночных мечтаниях-видениях мы с наследником уже давно
подружились. Почти каждый день он приглашает меня к себе во дворец, на
Собственную дачу, и мы играем с ним - или в его детской, или в саду, под
открытым небом среди опьяняюще пахнущих кустов жасмина и шиповника. Играем,
например, в войну с турками. Он, конечно, царь. Я - его главный генерал.
Потом играем в Робинзона Крузо. Наследник - Робинзон, я - Пятница. Потом - в
индейцев. Наследник - вождь племени, я - бледнолицый брат... Потом он
предлагает, чтобы я был вождь, а он пленник...
Потом мы лежим в траве и по очереди читаем вслух "Княжну Джаваху".
А днем, при солнечном свете, все было совсем по-другому. Днем, наяву,
мне приходилось играть не с наследником-цесаревичем, а с простыми мальчиками
- с сыновьями дачников или с детьми наших хозяев, немцев-колонистов. Играли
мы и в Робинзона, и в индейцев, и в войну с турками или японцами. Но разве
можно было сравнить эти дневные игры с теми ночными, о которых мне мечталось
в темноте или при свете луны?!