"Алексей Иванович Пантелеев. Собственная дача " - читать интересную книгу автора

ленточке... Разница только та, что у наследника под околышем - челка, а меня
и Васю воспитывают по-спартански: каждый месяц отец посылает нас в
парикмахерскую, где усатый куафер наголо, как новобранцев, стрижет нас
нулевой машинкой.
В 1912 году мои родители сняли на лето дачу в той же немецкой колонии,
где среди одноэтажных и двухэтажных дачек с мезонинами возвышалась своим
кремово-белым бельведером за таким же кремово-белым высоким забором
пурышевская вилла.
Надо сказать, что, ко всему прочему, этим летом в России готовились к
празднованию трехсотлетия дома Романовых. Триста лет назад, в 1613 году, на
русский престол вступил первый царь из рода Романовых: Михаил. Как нарочно,
это тоже был мальчик. Пока он не вырос, за него правил его отец - митрополит
Филарет.
В августе мне должно было исполниться пять лет, но я уже умел читать и
читал много - все, что под руку подвернется. А под руку тогда подвертывалось
главным образом именно такое - патриотическое, монархическое... О нашествии
поляков, о подвиге Ивана Сусанина, о том, как царственный отрок Михаил
скрывался вместе с матерью от врагов в костромском Ипатьевском монастыре...
В те дни портреты царей мелькали на каждом шагу и буквально на всем, на
чем только можно было их поместить. Запомнил я, например, довольно
аляповатую, какую-то золотисто-рыжую жестяную кружку - и на ней с двух
сторон изображения Михаила I и Николая II. Эту кружку мне показывала нянька.
У той же няньки в сундучке хранился большой ситцевый платок. По четырем
углам его были отпечатаны в овалах четыре портрета: Михаила, Петра Великого,
Николая Второго и наследника.
Думаю, не ошибусь, если скажу, что нянька моя тоже была монархистка.
Как звали эту старуху, я уже не помню, а скоро ее вообще в нашем доме не
стало, на ее место пришла бонна Эрна Федоровна.
Но тут я подхожу к событию, ради которого только и начал писать эти
заметки. Один раз июльским жарким днем нянька вывела меня на прогулку.
Почему меня одного - не знаю. Вероятно, маленькие Вася и Ляля в это время
спали. Мы шли не спеша в сторону парка по тропиночке вдоль Верхнего, или
Собственного, как его еще называли, шоссе. День, я говорю, был жаркий, пахло
сеном и земляникой. Вдруг за спиной у нас послышалось цоканье копыт. Няня
оглянулась, ахнула, толкнула меня в плечо и сказала:
- А ну - живо! Становись на коленки!
Я повернулся лицом к шоссе и упал на колени. Она тоже.
По шоссе, между ограждающих его белых столбиков, мягко катился открытый
экипаж, так называемое ландо, запряженный парой шоколадного цвета лошадок.
На скамеечке, спиной к кучеру, прямо сидели две девушки в белых платьях.
Лицом к ним помещались еще две женщины - одна совсем молоденькая, другая -
значительно старше, с румяным лицом и в широкополой белой шляпе с вуалью. А
между ними - или на коленях у них - ерзал, прыгал, вертелся вьюном мальчик
лет восьми-девяти в белой матросской рубахе и в матросской фуражке с
ленточками.
Сердце у меня застучало, перестало стучать и снова бешено заколотилось.
Конечно, я сразу узнал их: государыня, наследник и три великих княжны...
Стоя на коленях, я умудрился вытянуться в струнку и, когда ландо
поравнялось с нами, кинул свою маленькую ручку к околышку фуражки.
И - о радость, о восторг! - наследник не только увидел меня, но и