"Григорий Панасенко. Эдем-2160 " - читать интересную книгу автора

неужели это сам электронный магнат Селецкий? И тут он все понял: еще в годы
аспирантуры его прозвали Хароном, а также Неподкупным, за то, что он никогда
не позволял себе подложных результатов тестирования. Значит, кому-то
понадобилось свести счеты с русским.
- Давайте пройдем в лабораторию, - шеф широким жестом показал на дверь.
В лаборатории уже все было готово. Панорамное окно из
метаморфизированного стекла было ярко освещено, мониторы электронных
микроскопов горели ровным бирюзовым светом, в углу крутились диски
записывающего устройства, в четырех точках под потолком рубиново светились
детекторы камер. Как Саймон и предполагал, пробы ткани эмбриона Ярослава
Селецкого поместили на приборный стол первым. "Это, пока я не потерял
сосредоточенность", - подумал он, но уже через минуту погрузился в такую
знакомую для него работу. В целом мире не осталось никого, кроме него и
витой спирали ДНК, которую он пристально исследовал микрон за микроном. Так
и есть, болезнь Дауна, склонность к детскому церебральному параличу с
вероятностью развития восемьдесят процентов и склонность к онкологическим
заболеваниям с вероятностью развития пятьдесят пять процентов. Интересно,
кто делал предыдущие анализы? И зачем вообще при таких явных отклонениях аж
пять человек, вместо положенных трех для экспертизы?
Саймон сделал запрос и через полминуты на дисплее высветились оба
предыдущих отчета. Глеб Вольских, врач-генетик Саарского центра. Совпадение
в результате с нынешней проверкой до сотых долей. Так и должно быть. А вот
второй сделан с явной фальсификацией. Кто-то дал эмбриону статус А-3, а это
ни много ни мало - должностное преступление. Карается каторгой. Кто же это
такой?
Саймон пробежал взглядом шапку второго отчета. Там значилось: Пьер
Бенуа Верт, первый заместитель начальника Брюссельского сектора.
На минуту Саймон опешил. Как! Его собственный заместитель? Кто бы мог
подумать, что этот тихий и мягкий человек решится на такое. Теперь понятно,
почему его пригласили. Причина в том, что именно в его подчинении находится
саботажник. Возможно это порицание, или наоборот знак доверия. Но теперь
Верт это забота шефа.
Саймон снова посмотрел на экран, где вилась спираль ДНК. Однозначно,
"красный статус".
- С-два "красный" статус, - ровным голосом произнес Саймон, и устало
откинулся на стул.
- Подтверждаю С-два "красный" статус, - раздалось справа, а затем слева
от него.
После этого начальник Маасского Сектора начал процедуру регистрации
протокола. В стекле Саймон увидел отражение лица шефа: оно было одновременно
непроницаемым, и все же в нем угадывалось что-то непонятное, похожее на
брезгливость или, может, раскаяние. "Интересно, сколько предложил ему
Селецкий хотя бы за "желтый статус" и сколько дал тот, которому нужно было
отомстить магнату. Впрочем, неважно. Все равно, "красный" был однозначно..."
Саймон снова погрузился в работу. Четыре "красных статуса" не подтвердились,
и в этом была его заслуга, а еще через пару часов шеф поблагодарил всех за
работу и четверо инспекторов, получив премиальные у секретарши, молча
разошлись по домам.
Пока Саймона укачивало в вагоне монорельса, в недрах огромного здания
евгенического центра шла электронная жизнь. Лазерный диск с отчетом и его