"Галина Панизовская. Моя Галатея (Сборник "НФ-24")" - читать интересную книгу автора

- Машинам трудно к нам снизойти, - сказал голос Тани, - они такие
точные, практичные реалисты. Голубой принц им не виден.
- Если бы...
- Я немножко боюсь машин: в них такая неумолимая логика.
- Логика? Я вынашиваю идею совершенного мозга. И даю им этот мозг,
самый лучший в мире... А они моделируют в нем сны, перегружают его схемы
из-за обиженной кошки, и даже...
- И даже мыслят? Ты хочешь сказать, что они мыслят, твои машины?
- Я хочу сказать, что они слишком много чувствуют.
- Ну, это одно и то же. И это... ведь это... - От ее улыбки по стенам
забегали зайчики. - Я так рада. И я тебя поздравляю.
Ну вот. Честное слово, я не хотел выдавать себя за нового Винера.
Наверное, так смотрела принцесса, когда Аладдин построил дворец из золота.
Но я-то был неудачливым Аладдином.
- Ничего ты не понимаешь, - буркнул я, и от моего угрюмого голоса
зайчики стали блекнуть. - Мало уметь думать, нужно уметь не думать, о чем
не надо.
- Например, об обиженной кошке, да?
- Конечно. Это отнимает время. И перегружает схемы мозга. Кстати,
именно эмоции дают наибольший импульс тока - такой, что мозг может просто
сгореть... Но если я делаю мозг, он должен быть надежен. Надежнее моего. А
иначе зачем он нужен?
Она крутила бокал за ножку. Похоже было, что надежный мозг не казался
ей симпатичным. Кто их знает, что они там ценят, эта богема?


Когда мне выдали то, что осталось от Галатеи, я не стал ковыряться в ее
блоках. И не стал снимать с нее несгоревшие детали. Потому что моя новая
машина должна была стать совсем другой. У нее не должно быть эмоций.
Никогда. Никаких. И поэтому она не должна формировать свой мозг сама. Я не
должен ей это разрешать.


Древний Пигмалион, чудак с перегретым солнцем черепом! Ты вылепил дитя
и стал ждать, что из него вырастет. И оно превратилось в нимфу с тонким
изгибом прозрачного тела. А ведь ты так любил смотреть на мощные бедра и
сильную поступь женщин-атлетов! Так почему же с самого начала не придал ты
глине вожделенные формы?


Новая машина появилась на свет совершенно готовой. То есть возможность
биосинтеза в ней все же сохранялась, но только на главной дорожке. Я дал
ей только одну главную дорожку мысли, нацело исключив возможность
ответвлений. Зато объем ее памяти был огромен, это мне удалось...
- Привет, - сказал я ей, как только она уже могла слышать. - А ну,
работай мозгами!
И тут началась свистопляска.
- Записывай, - предлагал я ей, вводя в нее информацию.