"Валентина Панченко. Происшествие на ярмарке (о милиции)" - читать интересную книгу автора

ты, - он потрепал Виталия по волосам, - приходишься мне двоюродным
племянником.
- Ой, спасибо вам за доброе слово, - причитала мать. - Смотрю на вас
и как будто голос Ивана слышу. Куда же вы путь держите? Может, останетесь
погостить у нас. В Волге покупаетесь, погода хорошая...
- Тороплюсь в Нижний на ярмарку, - сказал Евгений Николаевич, вставая
со скамьи.
- Вот здорово! - невольно вырвалось у Виталия.
- Что, мечтаешь там побывать? Так поехали вместе.
- Ой, правда, мам, можно я тоже поеду?
- А в самом деле. Почему бы и не отпустить парня? Собирайся, пострел,
- одобрил объявившийся родственник.
Мать с укоризной посмотрела на сына, но почти сразу же сдалась: через
день Евгений Николаевич обещал прислать его обратно.
Виталий так обрадовался этой поездке, такой благодарностью проникся к
дяде, что за быстрыми сборами, хлопотами забыл рассказать о том, что
случилось в их деревне накануне. И вот сейчас, на пароходе, события
минувшего дня вдруг ожили в его памяти.
На сцене, устроенной в старом, полуразвалившемся амбаре,
комсомольские активисты разыграли спектакль о попе. Сначала батюшка в
длинной рясе усиленно молился на купола нарисованной на простыне церкви,
потом крестил стоявших перед ним на коленях девушку и бородатого мужика,
которые в знак благодарности предподнесли ему сало и живого гуся. Этот
гусь никак не хотел спокойно сидеть в корзине: удивленно, сперва с
испугом, а потом все смелее и смелее вытягивал голову и вдруг подал голос,
да так громко и неожиданно, что Генка Кривеньков, игравший главную роль,
резко отпрянул назад, так что у него слетели очки (он и на сцене их не
снимал, был ужасно близоруким). Получилось очень смешно. Надев очки, поп
поспешно забрал "подарки" и с опаской унес корзину с гусем за занавес.
С полминуты сцена была пуста, лишь клубы махорочного дыма наплывали
на нее из "зала". Кто-то нетерпеливо крикнул: "Конец, что ли?" Кто-то
встал, направляясь к выходу. Но тут снова показались артисты. Генка-поп
взобрался верхом на "крестьянина" и поехал. Рядом шла девушка, которой он
оказывал усиленные знаки внимания.
Никто не хотел признавать в очкарике священника. Опять раздалась
реплика:
- Ты бы с ней вечерком за кустиком лучше покалякал, чего ж на виду у
всех-то?..
Генка спрыгнул на пол и, подняв полу рясы, полез за чем-то в карман.
Видимо, театральная часть на этом завершалась. Наконец под шум
развеселившейся молодежи "батюшка" достал газету и потряс ею над головой,
одновременно призывая к порядку. Стало тихо.
- Так вот!.. Значит, сейчас я вам скажу о том, как на все, что вы
только что видели, смотрят сознательные служители культа, не чета нашему
деревенскому попу Алексею, пусть он и до сего времени кое-кем из вас
уважаемый и почитаемый. - Генка зашелестел страницами. - Ага, нашел.
Слушайте, что пишет один человек из соседнего района, который верой и
правдой служил богу много лет. "Прошу поместить следующее мое заявление. Я
снимаю с себя сан священника, так как пришел к убеждению, что религия
затемняет сознательность масс". Слышали? Черным по белому - "затемняет