"Леонид Панасенко. Школа Литтлмена (Искатель, N 5 1985)" - читать интересную книгу автора

силы. На мгновение раньше тот понял уловку. Он собрался было принять
страшную боль, но мозг, принадлежащий уже как бы другому существу, поступил
иначе: отключил какие-то свои рецепторы.
На лице Литтлмена не дрогнул ни один мускул.
Шериф, опешив, сдавил во второй раз.
- Мне не больно, - сказал Литтлмен и, выдернув руку, направился к
выходу.
"Нет, никогда больше... - думал он, без всякой цели обходя городок. -
Никогда не стану заглядывать в чужие души. Не то я в конце концов
возненавижу людей. Они недаром прячут в себе за семью замками все скотское и
страшное. Иначе мир давно бы задохнулся от страшной вони... Впрочем, нельзя
из-за нескольких подонков винить всех подряд. Шериф и Гризли, конечно,
преступники. Но, кроме них, есть, например, Руфь - чистое сердце, сотни,
тысячи других нормальных людей. И все же не буду больше заглядывать в чужие
души".
Переулки были узкие, будто липучки для мух. Вдоль оград торчали
низкорослые акации, и лишь кое-где над их унылостью возвышались ореховые
деревья. На холме, справа от площади, среди кустарников и зарослей
чертополоха виднелись развалины некогда большого и красивого здания. Это был
так называемый дом Фроста.
Литтлмен свернул на тропинку, ведущую к развалинам. С высоты городок
показался ему еще более убогим. Что здесь можно найти? В том, что его
кружение по городу имеет какой-то смысл, скрытный от него, Литтлмен
догадался, как только поймал себя на "синдроме туриста": вглядывается во все
подряд, рыщет по сторонам. А чего, спрашивается?
Он не понял, откуда появился этот живой вихрь. Детские головы, шорты,
загорелые ноги и пестрые футболки - все это клубком перекатилось через тропу
и с треском врезалось в лопухи. Над дерущимися приплясывал от восторга
коротконогий веснушчатый мальчишка с выгоревшими волосами.
- Давай, Рэй, давай, - подбадривал он. - Коленом его прижимай! А ты,
Уил... Тоже мне, чемпион... Дай ему как следует... Эх, мазило.
- Ребята, кто из вас верит в волшебников? - окликнул юных гладиаторов
Литтлмен.
Драчуны прервали побоище, но друг друга не отпустили, а Рэй, пользуясь
передышкой, дал веснушчатому секунданту пинка:
- А ты не суйся!
- Ваши руки наливаются свинцом, - замогильным голосом сказал
Литтлмен. - Они становятся тяжелыми, еще более тяжелыми. Они опускаются
вниз. Вы уже не можете их поднять...
Руки мальчишек в самом деле опустились. Они переглянулись, попытались
их поднять, но не смогли шевельнуть даже пальцем. Уилфилд побледнел от
испуга, а Рэй засмеялся, засыпал Литтлмена вопросами.
- Ух ты, здорово! Вы нас загипнотизировали, мистер? Вы фокусник или в
самом деле волшебник? Вас показывали по телику, мистер?
- Я возвращаю вам свободу, - улыбнулся Литтлмен и снял телепатическую
блокаду с двигательных центров Рэя и Уилфилда.
- Подумаешь, - презрительно заявил веснушчатый, но на всякий случай
попятился назад. - Я по телику еще и не такой гипноз видел.
- Так все-таки как насчет волшебников? - Литтлмен сделал вид, что не
услышал реплику Конни (он успел уже узнать имя третьего мальчика).