"Леонид Панасенко. Повесть о трех искушениях (Авт.сб. "Мастерская для Сикейроса")" - читать интересную книгу автора

одной руки в другую, словно печеную картошку.
- О чем вы? - сдавленным шепотом спросил писатель. - Уйти? Насовсем?
Сейчас? Среди бела дня и в здравом уме?
- Вы уже не молоды, - мягко заметил посланник из будущего. - Вырастили
детей, достигли зенита славы. Вы уже никому ничего не должны здесь. Если
вам безразлично, что вас ожидают сотни миллиардов моих соотечественников,
то подумайте хоть раз о себе. Пойдемте, Дуглас. У нас осталось двадцать
две минуты.
Воскресное утро, начавшееся для писателя с телефонной ссоры, вдруг
окончательно потускнело, а растерянная мысль метнулась к дому: "Как же
так? А Маргарет, дочери, внучата... Уйти - значит пропасть. Без вести.
Значит, исчезнуть, сбежать, дезертировать. С другой стороны - дьявольски
интересно. Ведь то, что приключилось со мной, - настоящее волшебство. Это
вызов моей страсти, моему искусству и таланту. Им нужен маг. Вправе ли я
отклонить вызов? И что будет, если я приму его? Ведь я - не что иное, как
форма, которую более или менее удачно заполнил мир. Уже заполнил.
- Почему такая спешка? - недовольно спросил он. - Во всяком случае, я
должен попрощаться с родными.
- Исключено! - Президент Ассоциации любителей фантастики развел руками,
и на его лице отразилось искреннее сожаление. - Осталось двадцать минут.
- Но почему, почему?
- Время оказалось более сложной штукой, чем мы предполагали. Масса
причинно-следственных связей, исторические тупики... Есть вообще запретные
века. Там такие тонкие кружева, что мы боимся к ним даже притрагиваться.
Поверьте, если бы существовала такая возможность, мы бы спасли все золотые
умы всех веков и народов. Увы, за редким исключением, это невозможно.
- И я как раз - исключение, - хмуро заключил Рэй Дуглас.
- Да. И мы очень рады. Но временной туннель только один, и продержаться
он может не более тридцати семи минут.
- Кого же вы уже спасли?
- Из близких вам по духу людей - Томаса Вулфа, - ответил президент
Ассоциации и вздохнул. - Однако он вернулся. Сказалось несовершенство
аппаратуры...
- Томас?! - воскликнул Рэй. - Чертовски хотелось бы с ним встретиться.
Ах да, я забыл...
Писатель разволновался, схватил пришельца из будущего за руку.
- Теперь я понял, - пробормотал он, улыбаясь. - Я все понял. Последнее
письмо Вулфа из Сиэтлского госпиталя, за месяц до смерти. Как там? Ах
да... "Я совершил долгое путешествие и побывал в удивительной стране, и я
очень близко видел черного человека (то есть вас)... Я чувствую себя так,
как если бы сквозь широкое окно взглянул на жизнь, которую не знал никогда
прежде..." Бедный Том! Ему, наверное, понравилось у вас.
- Мэтр! - взмолился человек в черной накидке. - Сейчас не время для
шуток. Решайтесь же наконец. Четыре минуты.
- Нет, что вы, - Рэй Дуглас наклонился, подхватил велосипед за руль.
Хитро улыбнулся. - Если бы я мог проститься, а так... Тайком... Ни за что!
- Мы любим вас, - сказал человек с бледным лицом и пошел туда, где
воздух колебался и струился. - Вы пожалеете, Дуглас.
- Постойте! - окликнул его писатель. - Человек в самом деле слаб. Я не
хочу жалеть! Обезбольте мою память, вы же, наверно, умеете такое. Уберите