"Небесная Роза" - читать интересную книгу автора (Спайс Вирджиния)

Глава 6

До чего же трудно научиться всем премудростям гаремной жизни – Джулиана и представить себе не могла. Во-первых, предстояло в совершенстве изучить арабский язык, без этого просто невозможно было понимать, что происходит вокруг тебя. Потом – мусульманские обычаи, придворный ритуал, поведение в присутствии господина. Но это, разумеется, было еще половиной дела. Гораздо сложнее оказалось научиться искусству нравиться, привлекать, обольщать. Джулиана усиленно вспоминала весь свой небольшой опыт общения с мужчинами, но это плохо помогало. Скорее всего потому, что она никогда прежде не пыталась намеренно вскружить голову кому бы то ни было. У Изабель в этих делах имелся более обширный опыт. Она каждый день терпеливо объясняла сестре, как нужно смотреть на мужчину, как держаться с ним наедине, как одеваться, чтобы подчеркнуть свои достоинства и вызвать в нем желание близости.

– Ну что у тебя за взгляд, нет, ты только посмотри на себя в зеркало, – насмешливо говорила она Джулиане, когда они разыгрывали небольшие ролевые сценки, оставшись наедине. – Если ты так посмотришь на Джаббара, он подумает, что ты хочешь его убить. Попытайся представить, что перед тобой человек, которого ты очень сильно любишь… О нет, так еще хуже! О Господи, Джулиана, да у тебя просто-напросто вид растерянной дурочки или наивной влюбленной вороны!

– Ну да, конечно, это только ты у нас всегда была такой красавицей, что мужчины просто падали к твоим ногам, как скошенные снопы! – сердилась Джулиана на сестру, хотя в глубине души понимала, что та права. Чего только стоит эта пошлая история с Эшли Барретом! Вот уж тогда она действительно вела себя, как самая настоящая глупая ворона.

Еще Изабель уговаривала Джулиану научиться восточным танцам. Девушка сначала наотрез отказывалась и возмущалась. Но однажды Изабель попросила одну из наложниц, ту самую, что Джаббар оставил у себя после расправы с гаремом Касим-бея, показать, как это делают профессионалы.

Зрелище оказалось волнующим и действительно красивым, при всей его непристойности с точки зрения Джулианы. Тамам – так звали эту невольницу – одела по такому случаю специальный наряд для танцовщиц: красную парчовую юбку с многочисленными разрезами, которые превращали ее в пышную бахрому, начинающуюся низко на бедрах, небольшие изящные чашечки на бретельках, прикрывающие часть груди, и множество золотых браслетов с бубенчиками и круглыми пластинками на руках и лодыжках, издающими мелодичный звон при каждом движении. Позвали музыкантов, и весь гарем собрался в главном зале посмотреть на увлекательное представление. Когда Тамам закончила свои сладострастные танцы, Джулиана еще долго не могла усмирить волнение – такую мощную волну чувственности пробудило увиденное в ее душе. – Ну, как? – с победной улыбкой спросила ее Изабель, когда они остались одни. – Восхитительно, правда? Благодаря умению зажигать огонь и крови мужчин Тамам уже двенадцать лет удерживает завидное положение фаворитки в гаремах. А ведь ей двадцать семь лет, по восточным меркам, она далеко не молода.

– Из-за умения хорошо танцевать Джаббар и решил оставить ее у себя, да? – заинтересованно спросила Джулиана.

– Только из-за этого. Тамам – наполовину арабка, наполовину персиянка. Она воспитывалась в Александрийской школе для невольниц. Двенадцать лет назад ее купил отец Касима, Селим-бей, а три года назад, когда старый бей умер, Касим предложил ей остаться в своем гареме, хотя она для него старуха – на целых пять лет старше! Между прочим, само ее имя – Тамам – в переводе с арабского означает «совершенство». Мы с ней стали подругами, и, если я попрошу, она научит тебя своему искусству.

– Ну, куда уж мне до нее! – попыталась отмахнуться Джулиана, хотя глаза ее разгорелись от предложения сестры. – Да и как мне учиться? Другие обитательницы гарема будут смеяться над моей неловкостью. Ведь здесь никуда не спрячешься от любопытных глаз!

Действительно, все обитательницы гарема отличались непомерным любопытством, обожали сплетни и всякие мелкие интриги. Но осуждать их за это было глупо. Жизнь в замкнутом мирке, лишенная внешних впечатлений и наполненная лишь одной заботой – как понравиться своему господину, – способствовала развитию всех исконно женских недостатков и низменных черт характера. Несмотря на это, лалла Фатин, пожилая вдова, родственница царствующей семьи, которой было поручено надзирать за женщинами, уверяла, что в этом гареме жизнь еще гораздо веселее, чем во многих других. Во-первых, потому, что здесь содержится мало наложниц, а во-вторых, потому, что это молодой гарем, только две женщины имели возраст старше двадцати пяти лет, все остальные – молоденькие или совсем юные девушки.

– Пятьдесят семь женщин – это сравнительно мало, – подтверждала и Изабель. – У многих правителей их бывает несколько сотен. Дело в том, что в гареме Джаббара, когда он еще был просто богатым феодалом, находилось всего тридцать пять невольниц и две жены. Став беем, он тотчас решил пополнить гарем. Из множества красивых девушек отобрали двадцать самых привлекательных, включая тебя. Но этим дело не ограничится. Вскоре после того, как Джаббар узнает поближе этих невольниц, последует новое пополнение гарема.

Присмотревшись к его нынешним обитательницам, Джулиана заметила, что они разделены на два враждебных лагеря. Один возглавляла лалла Халима, первая жена Джаббара и мать его старшего сына, красивая черноволосая арабка двадцати пяти лет с уверенными, властными манерами и сладострастной, склонной к полноте фигурой. Центром другой группировки была Азиза, семнадцатилетняя рослая девушка с развитыми формами, насмешливо прищуренными серыми глазами и тяжелой гривой прямых рыжих полос. Ее заносчивый нрав и коварный характер отчетливо выражало привлекательное бледное лицо, но Азиза умела скрывать свою истинную натуру и, когда это требовалось, могла казаться обаятельной и нежной. У Джулианы эта девушка сразу вызвала непреодолимое отвращение, и она не сделала ни одной попытки сблизиться с ней.

– Почему Азиза занимает такое положение в гареме? – как-то спросила она сестру. – Насколько я знаю, она входит в число двадцати вновь приобретенных невольниц, и ей следовало бы держаться чуть скромнее.

– Дело в том, что Азиза – единственная из новых девушек, которая удостоилась приглашения бея, – объяснила Изабель. – До его отъезда она побывала в его покоях целых четыре раза, и каждый раз Джаббар оставался доволен. Поэтому Азиза по праву считается здесь фавориткой. Ей, в отличие от остальных новых наложниц, уже предоставили собственные покои на первом этаже, и многие девушки заискивают перед ней, стараясь завоевать ее расположение.

– Кто она такая, эта рыжеволосая ведьма, к какой национальности принадлежит? И… как она, вчерашняя девственница, сумела угодить бею в постели? – слегка покраснев, поинтересовалась Джулиана, вспомнив, как трудно ей самой давались первые шаги близости с мужчиной. Конечно, после той драматической ошибки в их первую ночь Стивен все время был с ней крайне осторожен и терпелив, но она не была уверена, что и ему близость с ней доставляла такое же огромное счастье, как ей самой.

– Вчерашняя девственница? – усмехнулась Изабель. – Да это вовсе не так! Азиза – венецианка, еще в детские годы попавшая в плен к корсарам. Ее растили специально для гарема, и она полностью впитала в себя психологию женщин Востока. Я слышала, что ее прежний хозяин, работорговец, с тринадцати лет использовал ее для удовлетворения своей угасающей страсти и обучил многим приемам, доставляющим мужчине удовольствие. Но потом ей восстановили девственность и продали новому господину.

Джулиана невольно поежилась, вспомнив обещание Джаббара проделать и с ней эту варварскую операцию. Но проходили недели, а о появлении стамбульского врача никто пока не говорил.

– Если не ошибаюсь, Азиза – это по-арабски «утренняя звезда»? – насмешливо спросила она. – Да уж, что-то я не припомню, чтобы звезды когда-нибудь походили на морковки! Но, похоже, она и впрямь считает себя звездой здесь, в гареме правителя Туниса. Ну а ее соперница Халима?

– Халима занимает совершенно особое положение, она никогда не была рабыней. Ее отец – влиятельный феодал, владелец бесчисленных земельных угодий, и брак Халимы с Джаббаром заключался по расчету, когда ей было всего пятнадцать лет, а ему – шестнадцать. За десять лет она родила мужу сына и трех дочерей и на законных правах пользовалась его расположением. Но годы берут свое, мужчине требуются новые ощущения в постели. Халима это понимает и, как и большинство женщин Востока, не ревнует мужа к его новым фавориткам. Но за свое положение первой жены, или любимой кадин – матери наследника, – она будет драться не на жизнь, а на смерть.

Из всех своих товарок Джулиана пока подружилась лишь с одной – той самой голубоглазой эфиопкой, которую бей взял в гарем в один день с ней. Девушку звали Айша, ей исполнилось всего шестнадцать лет, и она представляла собой самое доброжелательное и милое создание, которое Джулиане только приходилось встречать. Но характер у темнокожей красавицы оказался стойким. Как и Джулиана, она дала себе клятву, что когда-нибудь вырвется из ненавистных стен сераля тунисского владыки.

Лишь спустя месяц после своего появления в гареме Джулиана узнала, что здесь, кроме них с сестрой, есть еще одна англичанка. Эту девушку держали в изолированном помещении, потому что она серьезно разболелась после того, как оказалась в этой золотой клетке. Джулиана смогла рассмотреть несчастную, когда лалла Фатин выводила ее на прогулку к пруду. Высокая и стройная, как тростинка, с молочно-белой кожей, печальными зелеными глазами с поволокой и пушистым облаком слегка вьющихся белокурых волос, закручивающихся у висков в нежные колечки.

Бесспорно, в Англии эта блондинка считалась бы образцом женственности и обаяния, но Джулиане казалось странным, что такой сластолюбец, как Джаббар, выбрал ее для себя. Хрупкая англичанка вовсе не соответствовала эталонам восточной красоты и могла пробудить в мужчине скорее почтительное умиление, чем желание плотских утех.