"Орхан Памук. Меня Зовут Красный" - читать интересную книгу автора

можно было нарисовать мой крик, он был бы зеленого цвета. Я понимал, что
рядом никого нет и никто не увидит этого цвета ни в пустом доме, ни на
темной улице.
Он испугался моего крика и замер. Глаза наши встретились. В его взгляде
наряду с испугом и стыдом я прочитал решимость довести начатое до конца. Это
был не мастер-художник, с которым я еще недавно работал, а кто-то чужой и
злой, с кем у меня не могло быть общего языка. Я попытался схватить его за
руку, словно в этом было спасение. Нет, не помогло. Я умолял или думал, что
умоляю: сынок, не убивай меня. Он был как будто во сне и не слышал меня.
Я почувствовал новый удар.
"Как жаль, что последним, кого я видел, был мой враг", - пронеслось у
меня в голове. Я закрыл глаза, и меня сразу обволокло теплым, мягким светом.
Он был удивительно приятный, как сон, который сейчас уймет мою боль. Внутри
света я увидел какой-то силуэт. И, как ребенок, спросил:
- Ты кто?
- Я - Азраил, - прозвучало в ответ. - Я кладу конец земному пути сынов
человеческих. Это я разлучаю матерей и детей, жен и мужей, влюбленных, отцов
и дочерей. Нет ни одного живого существа в этом мире, которое избежало бы
встречи со мной.
Я понял, что это - смерть, и заплакал.
Я умирал от жажды, но с надеждой ждал. Приди, доченька, приди, моя
красавица Шекюре. Она не пришла.

Я - ШЕКЮРЕ

Войдя во двор, я сразу поняла, что Хайрие и дети не вернулись. Впрочем,
еще не поздно, еще не звучал вечерний азан. В доме пахло померанцевым
вареньем. Я поднялась по лестнице; в комнате отца было темно. Я переоделась
в домашнее и хотела было посидеть в тишине и помечтать, но тут услышала
шорох внизу, прямо подо мной, то есть не в кухне, а в летней мастерской.
Неужели отец спустился туда в такой холод? Но я не заметила, чтобы там горел
свет. Скрипнула калитка во дворе. Когда вслед за этим раздался громкий лай
собак, меня охватило беспокойство.
- Хайрие, - закричала я, - Шевкет, Орхан...
Мне было холодно. "У отца в комнате горит мангал, - сказала я себе, -
пойду посижу с ним, согреюсь".
Взяв свечу, я пошла к отцу. В голубой комнате был ужасный беспорядок, и
я рассеянно подумала: не похоже на отца.
А потом посередине комнаты увидела его.
Я ужасно закричала. Громко окликнула его. Он не отозвался. Он был
мертв.
Некоторое время я прислушивалась к тишине. Потом взяла отца за ноги и
вытащила в прихожую. Он был тяжелый, но я все же стала спускать его с
лестницы. Голова бедного отца была настолько разбита, что, ударяясь о
ступеньки, производила звук, какой бывает от удара тряпичной куклой. Внизу
тело стало почему-то полегче, и я одним махом Протащила его мимо конюшни
через двор и дальше, в летнюю мастерскую. Здесь было совсем темно, и я
побежала на кухню за свечой. Когда я вернулась, то была потрясена, увидев,
какой погром учинен и здесь.
- О, Аллах! Кто мог это сделать?