"Орхан Памук. Меня Зовут Красный" - читать интересную книгу автора

потихоньку повесил на ветку дерева в саду, где они отдыхали, изображение
Хосрова' Увидев рисунок. Ширин влюбилась в красавца Хосрова. Иллюстрируя
этот эпизод, художники рисовали Ширин, с изумлением разглядывающую
изображение Хосрова. Кара работал с моим отцом, много раз видел этот рисунок
и несколько раз в точности скопировал его. Позже, когда он влюбился в меня,
он, рисуя эту сцену для себя, вместо Хосрова и Ширин помещал на рисунке себя
и меня. Если бы он не обозначил наши имена, то только я догадалась бы, что
девушка и юноша на рисунке - это мы с ним, потому что иногда в шутку он
рисовал себя и меня всегда одинаковыми линиями и одним и тем же цветом: меня
голубым, а себя красным. Как-то он оставил рисунок в таком месте, чтобы я
могла увидеть, и убежал. Я помню, что он наблюдал, как я смотрю на рисунок и
что делаю потом.
Я сообщила отцу, что Кара объяснился мне в любви. В тот же вечер отец
сказал маме: "Твой нищий племянник далеко замахнулся. Оказывается, он умнее,
чем мы думали".
Я с грустью вспоминаю, что предпринял после этого отец, как я держалась
от Кара на расстоянии, как он перестал ходить к нам в дом.
Не могу сказать, что я сразу забыла его, когда он покинул Стамбул, но
постаралась изгнать из своего сердца. На протяжении долгих лет мы не
получали от него никаких известий. Думаю, нет ничего плохого в том, что я
хранила его рисунок как память и свидетельство нашей детской дружбы. Чтобы
отец или мой муж не рассердились, если найдут рисунок, я на имена "Шекюре" и
"Кара" накапала папиных чернил, а потом из капель старательно сделала
цветочки. Пусть устыдятся те, кто плохо подумал про меня, узнав, что я
отослала ему рисунок, а сама появилась перед ним в окне.
Я вошла к отцу. Он читал книгу.
- Ваш гость ушел, - сказала я. - Надеюсь, он вас не утомил.
- Нет, - ответил он. - Наоборот, он меня развлек. Он по-прежнему
уважает своего Эниште.
- Это хорошо.
- Он осторожен и расчетлив.
Отец меня очень любит. До меня у него было три сына, но их души прибрал
Аллах, а меня, девочку, оставил. Я вышла замуж за сипахи, который мне
понравился. О красоте моего мужа ходили легенды, в первый раз он встретился
мне, когда я возвращалась из бани (я нашла способ послать ему весточку);
глаза у него горели, и я тут же влюбилась. Смуглый, зеленоглазый, он был
прекрасен; у него были сильные руки, но он был большой и добрый, как
ребенок. Всю силу он оставлял в битвах, откуда привозил добычу, а дома был
спокойный и мягкий, как женщина. Отец не хотел отдавать меня за него, потому
что он был беден, но согласился, когда я объявила, что иначе убью себя; муж
отправлялся с одной войны на другую, проявил большую храбрость, стал
владельцем земельного надела стоимостью в десять тысяч акча, и все стали нам
завидовать.
Когда четыре года назад он не вернулся домой с армией, что воевала
против сефевидов, я не очень обеспокоилась. Сначала ждала, что он вот-вот
вернется, но за два года привыкла к его отсутствию, потом поняла, как много
в Стамбуле жен пропавших воинов, и окончательно смирилась со своим
положением.
По ночам в постели я обнимала детей, и мы вместе плакали. Чтобы утешить
их, я придумывала, что кто-то видел их отца и сказал, что он вернется до