"Вячеслав Пальман. Зеленые листы из красной книги (Приключенческий роман) " - читать интересную книгу автора

междоусобицы. Впервые прозвучали слова о Добровольческой армии. Ее
организатором называли генерала Алексеева. Он находился уже в Новочеркасске.
И Краснов. И Каледин - на посту атамана Войска Донского. Корнилов, Эрдели,
старший Улагай прибыли в Новочеркасск раньше и тайно от всех, в одежде
крестьян-беженцев. Называли имена Деникина, Маркова, Лукомского. Словом,
весь генералитет, бросив Западный фронт на произвол судьбы, вдруг оказался
на юге. И потащил за собой полки и дивизии, офицерский корпус и, уж конечно,
военное снаряжение.
Похоже, что начиналась гражданская война.
Выяснилось, что красные отошли от Новочеркасска недалеко, до Каменской,
и сдаваться не собирались. К ним приходили и приходят иногородние,[2] часть
казаков с турецкого фронта, из пределов Украины. Что в Екатеринодаре -
непонятно. Прибывшая из Турции 39-я дивизия в полном составе перешла на
сторону красных и заняла Тихорецк, через который доставлялось оружие из
Царицына. Новороссийск в руках рабочих. Нам предстояло определить, чью
сторону взять. И брать ли вообще.
- А вот что я скажу, - пробасил Кожевников, когда в столпившейся сотне
пошел крупный разговор. - Кому охота воевать супротив своих, иди к
добровольцам. Мне, например, неохота. Пущай генералы власть делят. Уходить
надо, Андрей Михайлыч, да поскорей, пока военным судом не застращали.
- Куда уходить? Каким путем?
- А таким, - быстро, словно давно все обдумавши, вступил в разговор и
Телеусов. - Ростов у кого? У белых? Слух прошел, что в Екатеринодаре генерал
Покровский. Вот мы и пойдем вроде как помогать своим кубанцам. Голосуй,
командир. Как хлопцы решат, так тому и быть!
Митинг возник стихийно, постепенно собралась, чуть ли не половина
полка. Представителей Дона и Добровольческой армии не допустили, сказали:
решаем земляческие дела. Не более чем за час вынесли решение идти в
Екате-ринодар. Все понимали, что не к Покровскому, а по домам.
Приготовления к походу заняли два дня. За это время еще новости. В
Новочеркасске объявились чуть ли не все министры Временного правительства и
члены Думы. Каледин и Корнилов не пожелали их видеть, отказались принять:
генералы припомнили свой неудавшийся мятеж, распоряжение Керенского об
аресте Корнилова. Что происходило в генералитете, никто не знал, но что-то
очень драматическое. В день выхода нашей сотни налегке из Новочеркасска
застрелился Каледин. Донским атаманом тут же избрали Краснова. Суматоха в
верхах помогла нашему бегству.
Новый атаман призвал "верное казачество хранить свято присягу и клятву
казачью в борьбе с кучкой людей, руководимых волею и деньгами императора
Вильгельма". Так он называл большевиков. А тем временем из штаба Краснова
поползли слухи о том, что атаман сам обратился к Вильгельму с просьбой
прислать немецких солдат для борьбы с большевиками.

Мы снялись с бивака ранним утром, оставив обоз и пулеметы. Полк как
боевая единица перестал существовать. Часть офицеров и старых казаков
остались в Добровольческой армии, но помехи нам не чинили. Боялись.
Решили не идти через Ростов, взяли восточнее, вышли к Дону у станицы
Богаевской, паромом переправились через рано вскрывшуюся реку и под
взглядами удивленных станичников проследовали в обход Батайска проселочной
дорогой на хутор Татарский.