"Вячеслав Пальман. Зеленые листы из красной книги (Приключенческий роман) " - читать интересную книгу автора

каком заповеднике разговор?
В тот же час я вспомнил о грустной обязанности, которую должен был
исполнить. Среди погибших в моей сотне были псебайский старшина Павлов и
егерь Щербаков... Собрал в два пакета документы, мелкие вещи, папахи
погибших и пошел к их родным.
Как вестник бедствия заявился я в дом бывшего псебайского старшины,
поклонился с порога и молча положил на стол пакет. Семья уже знала о смерти
хозяина, отплакала свое, но, когда развернули пакет с крестами за отвагу, с
письмами, когда увидели папаху с потеками крови, опять ударились в голос, да
так, что дрожь по спине. Карту с крестиком, обозначавшим могилу на берегу
Бобровицкого озера в Белоруссии, я оставил вдове.
И в семью Никиты Ивановича Щербакова уже пришла недобрая весть. Могила
у Пинска... И там были слезы и рыдания.
Вернувшись, увидел у ворот сани, запряженные парой, и верхового коня.
Гости.
В большой комнате отец вел неторопливый разговор с егерями. Какова же
была моя радость, когда я увидел Христиана Георгиевича Шапошникова!
- С возвращением, Андрей Михайлович, - сказал он. - Вот и свиделись,
благодарение судьбе!
Его потемневшее на солнце и ветрах лицо с энергичными складками по
щекам, его черные усы и густейшие волосы с едва заметной проседью создавали
впечатление воли и жизненной закалки. Вот на кого надежда!
Василий Васильевич Кожевников сидел на корточках в углу. Его одногодок
Седов, добровольный егерь из Сохрая, и наш сосед по улице пожилой Коротченко
поцеловались со мной и сели. Мама накрывала стол к чаю.
- Не стерпел я, Андрей Михайлович, - начал Шапошников и похлопал
ладонью по бумагам на столе. - Ты уж прости, что и отдохнуть тебе не дали.
Такие срочные дела...
- Они по первотропу зубров уже посчитали, - гулко заговорил
Кожевников. - Четыреста двадцать три всех-навсех. А на Молчепе только
восемь. Провоевали мы зверя.
Вот он, первый удар. Если верить подсчету, на Кавказе уже потеряна
треть стада. Треть! Что ожидает нас весной, когда в ход пойдут тысячи
винтовок, привезенных казаками с германского и турецкого фронтов?
- Бумаги ты поглядишь потом, - сказал Шапошников. - Я тут на свой страх
и риск чего только не делал, куда не ходил и кому не писал!
- У Бардижа были?
- Сразу после смены власти. В этой папке и его грамота есть. Что толку?
А до этого у генерала Бабыча приема добился. Тоже грамотку унес. Цена этим
грамотам сегодня грош.
- Кто же творил беду? Кто стрелял зубров?
- Не все мужики на войну отбыли. Промышляли куницу, шкурки в цене. А
между делом и по зубру стреляли, мясо для капканов - самая хорошая приманка.
Я тоже ошибку допустил, разговоры о зубровом заповеднике надо было в тайне
держать, а я по легкомыслию на всех углах шумел. Ну и дошумелся.
- Не понимаю, - признался я. - Чего таить?
- В станицах и аулах слух прошел: "Ага, зубров решили сберечь? Для них
пастбища в горах отнимаете? А много ли тех быков в горах? Шесть или семь
сотен. Ну, а если их не останется вовсе? Тогда и заповедник не нужен? И
пастбища для нашей скотины останутся, так? Возьмемся за зубров, перебьем - и