"Вячеслав Пальман. Красное и зеленое " - читать интересную книгу автора

и Машу настолько ошеломляюще, что они забыли обо всем остальном. Неужели
правда? Все презрение, вся ненависть к человеку, который предал их, на
какое-то время исчезли. Ведь это первая за полгода настоящая весточка с
Родины! Охрана топталась на месте, не решаясь прервать сцену встречи
соотечественников, истинного значения которой они не понимали, полагая, что
вновь прибывшие просто обрадовались друг другу.
Терещенко спешил использовать благоприятный момент.
- Слава богу, что вы оба остались живы. Я уж не надеялся вас увидеть.
Теперь мы можем спокойно работать. Это очень хорошо, что мне удалось вырвать
вас из лагеря смерти. Есть сведения, что наш город давно уже освобожден. Еще
немного - и войне конец, и мы снова поедем к себе. Как я рад, что вы
приехали, друзья! Здесь довольно прилично можно жить...
Ильин вдруг нахмурился. Слово "друзья", сказанное этим человеком,
резануло ухо. Постепенно все становилось на свое место. Аркадий замкнулся и
не смотрел больше на Терещенко.
- Что же мы стоим! - спохватился тот и на правах гостеприимного хозяина
сказал: - Комнаты готовы, вам надо отдохнуть с дороги.
Терещенко побежал вперед. Он прекрасно выглядел. Сытое лицо опять стало
круглым. И только бегающие глаза выдавали его беспокойство.
У входа в дом Ильин круто остановился и спросил Терещенко:
- Это ты рассказал в гестапо о "веществе Ариль"?
- Да. - Терещенко натянуто улыбнулся. - Единственный способ вырвать
тебя и Машу из лагеря смерти. Немцы ухватились за мое сообщение, и вот; ты и
Маша здесь, в относительной безопасности и в человеческих условиях.
- Ты предатель, Терещенко! Ты наше дело предал. И это тебе не
забудется.
Ион Петрович отвел взгляд, потупился. Он сразу как-то сжался,
ссутулился и с минуту стоял так перед Ильиным. Не поднимая глаз, тихо
промолвил:
- Ты не знаешь, как меня пытали, Аркадий. Никто бы не выдержал. Это
такие муки, такой ужас... И я сдался. Я знаю, что достоин только презрения,
мне иногда жить не хочется, до того я противен себе. Но теперь уже не
вернешь, засосало, как в трясину. Можешь ненавидеть меня, можешь
отвернуться, я даже прощения просить у тебя не решаюсь. Но войди в мое
положение, пойми меня, Аркадий...
Он поднял испуганные, умоляющие глаза, встретил холодный взгляд Ильина,
с той же мольбой посмотрел на Машу. Она отвернулась. Ей было жаль этого
человека, но вместе с тем она ненавидела его. Разве не он поставил их перед
страшной пропастью?
Ильин и Маша повернулись и пошли в дом. Терещенко остался.
- Вот ваша комната, герр Ильин. А ваша рядом, фрау Бегичева, прошу
сюда. - Вежливый человек в штатской одежде указал на двери, кивнул головой и
ушел.
Ильин огляделся. Длинный коридор, много дверей, тишина. У входной двери
столик с телефонами.
Войдя в свою комнату, он сразу же увидел решетки на окнах. Обстановку
комнаты составляла опрятно убранная кровать, стол, на нем библия и графин с
водой. Потоптавшись немного, Ильин снова вышел в коридор.
За столиком сидел тот же вежливый человек. Заметив Ильина, он встал.
- Куда мы попали? - спросил Ильин по-немецки.