"Вячеслав Пальман. Красное и зеленое " - читать интересную книгу автора

Прошел слух, что проехали Польшу. Неужели еще дальше, в самую Германию?
Когда однажды вечером поезд остановился в тупике и двери вагонов
распахнулись, пленники увидели чужой лес, чужие горы и домики полустанка.
Это был конечный пункт маршрута.
Выгрузились, стали строиться, пошатываясь от изнеможения. По площади
перед станцией расхаживала группа офицеров в форме войск СС. Друзья поняли,
что их ждет лагерь.
Пленных повели через лес в полном молчании.
У ворот лагеря Маша сказала еле слышно:
- Прощай...
- Крепись. Я найду тебя. Ни слова о прошлом, слышишь?
Ее увели. Терещенко тоже.
Ильин остался один. Голодный, измученный неизвестностью и потерей Маши,
он упал лицом вниз на жесткие нары, охватил голову руками и так пролежал всю
ночь. Привычный мир, созданный трудом таких же людей, как он сам, рухнул.
Впереди была грозная опасность, несравненно большая, чем в отряде. Лицом к
лицу со смертью.


ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Терещенко не выдержал. Вызов в гестапо. Размышления Ильина. Что делать?
Знакомство с новым хозяином

Лагерь, куда привезли Ильина, Бегичеву и Терещенко вместе с тысячами
других русских людей, оказался обычным лагерем для восточных рабов,
рассчитанным на то, чтобы невероятным трудом и страшным режимом каторги за
короткий срок превратить людей в тупых и покорных животных или в трупы.
Ильин скоро почувствовал, что его сил хватит ненадолго. Днем он
работал, стараясь не отставать от других, а ночами забывался в тяжком
полусне, когда нет ни облегчения воспаленному мозгу, ни отдыха натруженному
телу. Все его попытки встретиться с Машей успеха не имели. Никто в лагере не
знал, где работают женщины, а за разговор через проволоку следовала пуля.
Неизвестно, где был и Терещенко.
Если бы Аркадий Павлович имел возможность проникнуть в третью зону,
которая находилась за двести метров от первой, где работал Ильин, то он
увидел бы Терещенко, хотя с трудом узнал бы в нем своего круглолицего
товарища по институту.
Испуганные серые глава Иона Петровича почти совсем утеряли способность
реагировать на команды и приказы. Воли в человеке не было, она была
подавлена де конца. С тупым равнодушием принимал он удары, машинально
закрываясь от палки надзирателя; пошатываясь от слабости, шел, куда
приказывали, и делал, что заставляли. Он смутно, как во сне, помнил прошлое,
память его слабела день ото дня, и если что могло еще вывести Терещенко из
состояния подавленности и обреченности, то только пища, хлеб - один вид
любой пищи. Конец его был близок...
Зимой только что начавшегося 1944 года лагерное начальство получило
приказ выявить среди заключенных медиков и ученых разных специальностей. На
вечерней проверке комендант три раза подряд выкрикнул:
- Для работы по специальности требуются врачи, химики, физики и